— Вас уже не спрашивают. Хотите, чтобы было стыдно, будет. С ментами приду. Выведем вас. А так — есть два дня. Собирайтесь, Сергеевич. Вы проиграли.
Тимофей несколько секунд смотрел на Костю, хватая ртом воздух, потом же повел себя… Как самый настоящий лось.
Понесся на противника с нечленораздельным криком. Вероятно, собирался бить.
Вероятно, удивился, когда оказался развернут спиной, с заломленной рукой и перекрывающим воздух локтем на горле.
Константин не любил драться. Это пошло. Но что поделать, если в мире полно вот таких экспрессивных придурков?
Сергеевич пытался выкрутиться, пыхтел, думал взять массой, но как-то… Не работало.
— Значит, чтобы завтра ноги здесь не было. Придет мой директор. Сядет. Будет работать. Понял меня, гондон старый?
Старый гондон понял не сразу. Попытался долбануть локтем, но и это не получилось. Порыпался еще. Посопел. Потом же…
Выдохнул.
Костя почувствовал этот момент. Он вообще тонко чувствовал момент, когда люди сдаются. Очень любил. Коллекционировал, получается…
Отпустил. Следил, как Сергеевич опускается на диванчик, тянется руками к лицу, закрывает свое багровое лицо, молчит…
— Ты мне бизнес рейдернул, щенок. Успешный бизнес. Я тебя так просто не отпущу. У меня есть друзья, я тебя…
— Да успокойтесь вы уже. Смиритесь. Я просто хотел в долю войти. Приобщиться. Вы не дали. Кто виноват-то?
— Охерел совсем…
Тимофей Сергеевич сказал, Константин усмехнулся.
Наверное, недалеко от истины.
— Я хотел по-хорошему.
— В жопу твое по-хорошему… — Тимофей выплюнул, Константин улыбнулся шире. Окинул взглядом кабинет… Его человечку тут понравится.
— Прошу обеспечить адекватную передачу дел, Тимофей Сергеевич. И чтобы мне штат не начал выпендриваться. Скажете всем, что это мы так вроде как достигли договоренность. Вам на пенсию же пора уже… Не хотите на старости лет горбатиться. Вас вон Альпы ждут. Водичку попьете в Куршевеле. А я пока поработаю. Вот не сопротивлялись бы, я бы вас в почетных директорах оставил… Приходили бы, владения осматривали… Миноритарий, ну и что? Все равно был бы и почет, и уважение. А так… Простите, но я не хочу иметь дело с человеком, который вот так руки нагло распускает…
— Какое ж ты говно, Гордеев…
Тимофей Сергеевич сказал будто бы устало, мотая головой, Костя опустил свою, продолжая улыбаться… Наверное, это странно, но ему даже приятно было. Человек начинает вести себя так, когда бессилен. А значит… Он своего добился.
— Шмотки собирайте, Тимофей Сергеевич. Некогда вам рассиживаться.
