Понятия не имел, сделала ли офис-менеджер, как он предложил. Но следом не понеслась.
Он спокойно достиг кабинета ее начальника. Улыбнулся еще одной девочке — уже не всеобщему, а личному ассистенту, вероятно.
Но к этой даже не подходил. Сразу к директорской двери.
Зная, что это слишком нагло. Настолько, что сходу даже не разберешься, что с ним — таким наглым — делать-то.
И хоть бы кто спросил у него самого… Хоть бы кто поинтересовался… Константин обязательно поделился советом: ничего. Смиряться. Принимать. Исполнять. И радоваться, что он уходит, получив свое.
Тимофею Сергеевичу, к примеру, сделать нужно было именно так, а не выпендриваться…
Константин вошел в кабинет без стука.
Сергеевич сидела за столом, бордовый и нахмуренный.
Судя по всему, злился из-за его прихода. Но не ожидал увидеть в своем кабинете.
Думал же, что не посмеет… Что его «плотный график» Костю остановит. А нихера.
— Ты что себе позволяешь? — Сергеевич поднялся, становясь не бордовым уже — фиолетовым. Смотрел своими темными глазами из-под насупленных бровей… Усами шевелил…
Старая школа. Та самая, которая считает, что девяностые пережили — все видели. Сопляков не боится. Всерьез не воспринимает. Зря только. Ой, как зря. Сопляки-то… Они тоже много пережили. Некоторые.
— Я так понимаю, вы солитер раскладываете, да? Этим очень заняты. Не удивительно, что бизнес свой просрали…
— Ты в своем уме? Вон пошел…
Сергеевич указал на дверь одной рукой, другой потянулся к галстуку, чуть ослабляя… Это и правильно. Только лося с кризом Константину и не хватало. Спасать не стал бы. Но поговорить это помешало бы. Сказать точнее.
— У вас есть два дня, Сергеевич. Чтобы упаковать глобусы и книги. Пролить немного слезок и свалить из моего кабинета.
— Какого хера он твой, щенок? — лось продолжал заводиться. Костя скривился. Посмотрел на часы… Он заехал минут на десять. Пять уже прошло. Отлично. Можно даже быстрее успеть, чем хотел…
— Такого хера, Сергеевич, что так сегодня Вышка постановила. Ты зря сопротивлялся. Надо было по-хорошему. Я же предлагал…
Каждый раз, когда Костя повторял эту свою бессменную формулировку: «надо было по-хорошему. Я же предлагал…», чувствовал себя немного странно… Люди же должны с сожалением это произносить. А он… Будто с удовольствием даже. Потому что люди — тупые. Недальновидные. Самоуверенные. Переоценивают свои силы. Верят, блять, что правда на их стороне и это что-то значит…
А на самом деле…
— Вон пошел отсюда, даже слушать не хочу… Ты не увидишь мой бизнес… Я его разорю скорее, чем тебе позволю…
