– Так-то лучше, – оскалился Дельфин. – Зло держать – тухлую рыбу жрать. Мы на тебя не злимся, что ты. Всего лишь избили бы тебя до беспамятства и были б в расчете.
Ондатра выпучил глаза. Буревестник разразился трелью смеха, Дельфин фыркнул сквозь зубы.
– Да ладно тебе, пошутить уже нельзя, – он толкнул друга в грудь. – Что там у тебя стряслось? Почем тебя так давно не было видно?
– Помните, я рассказывал, что встретил на пляже человеческую самку, которая странно пахла? Я увидел ее вновь, там, где работаю. Мы с ней подолгу разговариваем. Она рассказывает мне о людях, а я ей о племени. Мне очень нравятся эти разговоры, с ними я потерял счет времени, вот и не виделся с вами.
Теперь настала время братьев выпучить на него глаза. Вздохнув, Ондатра продолжил:
– Да, так все и есть… Ей нужна помощь, а помочь могу только я. Нужно купить новые струны для леакона.
– Что такое леакон? – спросил Буревестник.
– Что такое струны? – спросил Дельфин.
Они сказали это одновременно, их фразы смещались в какофонию звуков, и Ондатра понял, что объяснять им сейчас – терять зря время.
– Не важно, – ответил он. – Важно то, что это человеческие предметы, которые стоят человеческих денег. Племя тоже ведет дела с людьми, значит, где-то у нас должны быть и деньги людей. Я прав?
Братья переглянулись.
– Старейшина хранит у себя мешок желтой чешуи, – сказал Дельфин. – Однажды я залез проверить, что это, но она была твердой и несъедобной. Это оно?
– Да, – кивнул Ондатра. – Люди обмениваются желтыми кругляшками. Мне они нужны.
– Не выйдет, – шепнул Дельфин. – Старейшина у себя.
Ондатра напряженно сжал зубы, и Буревестник неожиданно зло зашептал ему:
– Ты хочешь забрать что-то у старейшины? Ты нахлебался отравленной воды? Он убьет тебя, если узнает, или, хуже того, изгонит! В племени так не принято! И ради чего? – он презрительно фыркнул. – Ради человечки! Она ведь тебе не сестра, она не нашей крови!
– Ты права, она не нашей крови, – прорычал ему Ондатра, – но если я этого не сделаю, то сам буду как выброшенная на берег рыба.
Буревестник оторопело посмотрел на него:
– Ты сошел с ума.
– Тише, братишка, – улыбнулся Дельфин. – У нашего друга первый гон. Он безжалостен, как шторм на море. Вспомни свой первый раз, много ли умных поступков ты тогда совершил?
Буревестник приоткрыл рот и тут же шумно захлопнул.
– Я помню. Но к человеку?…
– Самок среди нас нет, все остались на Нерсо, – невесело усмехнулся Дельфин. – А гон… Он беспощаден и не может остаться без цели…
