– Ты видишь… мое лицо? – шепнул он в ответ, не скрывая ужаса в голосе.
– Да, – девушка с улыбкой погладила его по щеке. – Не переживай, оно не пострадало, каким был красавчиком, таким и останешься. Ну так что? Кому мне передать весточку?
Кеан закрыл глаза. Она видит его лицо.
Его.
Лицо.
– Никому, – сокрушенно прошептал он.
Внутри все оборвалось, смешалось и вспыхнуло.
– Хм, – девушка нахмурилась. – Может хотя бы другу что-нибудь передать?
Сердобольность этой женщины начала раздражать.
– У меня нет друзей! – огрызнулся Кеан. – Отстань от меня, женщина!
Конечно, было бы замечательно передать весточку Кассию, но протектор, показавший свое лицо – это позор. Вряд ли Кассий захочет разговаривать с ним после такого.
– Ишь ты, как заговорил, – буркнула Дивника. – Как же я от тебя отстану, если ты у меня на лечении? Так что терпи уж мое присутствие. О Веридана, дай мне терпения…
– Веридианка, – сплюнул Кеан. – Я что, в вашем храме?
– Нет, ты бы не пережил дорогу… В Ильфесе.
– Веридианка в Ильфесе! По какому праву лечишь? Дай посмотреть на разрешение совета кардиналов! Что-то я не слышал, что вашему ордену позволялось лишать хлеба гильдию лекарей.
Она видит его лицо! Смотрит прямо на него, запоминает каждую черточку, и от этого в груди поднимались гнев, отчаянье и черная желчь, которая так и срывалась с губ.
– Красавец, а язык ядовитый, что у змеи, – вздохнула девушка. – Нет у меня разрешения. Чего взбеленился? Ты что, из стражи?
– Да, из стражи, – эхом отозвался протектор, сбавив обороты злости, к тому же стало вдруг клонить в сон.
Дивника вздохнула:
– Спасла на свою голову… То ворье, а теперь вот и стражник… Как тебя хоть зовут?
«Кеан», – хотел сказать он, но осекся. Это священное имя, имеет ли он право назваться им сейчас, когда раскрыт, словно устрица без раковины?
– Адонио, – шепнул он, смежив веки, они стали вдруг такие тяжелые.
– Адонио… Красивое имя, – раздалось откуда-то издалека. – Ну наконец-то подействовало. Спящим ты мне больше нравишься.
Кеан снова погрузился в черную воду, только теперь она была теплой и не приносила никаких видений. Когда он очнулся в следующий раз, уже стемнело, и Дивники нигде не было видно. Шевельнувшись, он застонал от боли.
– С добрым утром, дружок, – раздалось из тени, и вслед за этим вспыхнули два золотых огонька. – Долго ж ты был без сознания.
Кеан дернулся, по привычке пытаясь нащупать оружие. Боль сковала тело, и он зарычал сквозь зубы. Его собеседник в один прыжок пересек комнату и зажал ему рот.
