– О, милостивый Благой! – сокрушенно воскликнул блондин. – Мой племянник совсем разболелся! Я как раз вел его к лекарю! Кто ж знал, что та актриска болела пагубью?
Толпа мгновенно отхлынула от мальца, даже протектор быстро дал заднюю. Асавин подхватил осевшего Тьега под руку.
– Свободны, – прорычал великан, разворачивая коня.
Асавин дотащил Тьега до первого же проулка, там усадил на землю. Лоб у парня горел, словно раскаленное железо, на лице проступили капельки пота.
– Да ты и правда нездоров, – пробормотал Асавин. – Что с тобой?
– Больно, очень больно, – прошептал мальчик. – Теперь уже совсем нестерпимо.
Ладонь блондина легла на рукоять даги. Один удар в сердце, и парень ляжет здесь, вместе с ним исчезнут и все неудобные тайны, а он выйдет сухим из воды, как и много раз до этого. Один удар обрежет все ниточки, решит все проблемы. Палец тронул потайную кнопку, раскрывающую лезвие. Ну же, один удар…
Вдохнув, Асавин убрал ладонь с рукояти. Что-то останавливало его. Чертыхнувшись, блондин поднял мальчишку на ноги и медленно повел в сторону Изморной.
До «Норки» они добрели только глубоким вечером. Несколько раз в пути парень терял сознание, Асавину приходилось приводить его в чувства. Положив его на свой соломенный тюфяк, блондин устало присел рядом. Бойцы Френсиса и сам безумец вернутся поздно ночью, по уши в крови, а Тьегу срочно нужна была помощь. Он пылал, как раскаленный уголь, и был липким от пота. Собравшись с духом, Асавин двинулся в сторону погреба. Постучав по двери, он тихо позвал:
– Дивника, ты там?
Ответом была почти полная тишина, но острый слух Эльбрено уловил еле слышный шорох.
– Дивника, это Асавин, – продолжил он. – Помнишь меня?
– Уходи, – испуганно раздалось за дверью. – Я тебя не знаю.
– Знаешь, – возразил он мягким голосом, прислонившись к дереву. – У меня светлые волосы, голубые глаза… Я тебя не обижу, мне просто нужна помощь.
– Я не открою, – твердо стояла на своем девица.
– Дивника… Моему племяннику очень плохо… Неужели ты бросишь умирающего на произвол судьбы?
За дверью повисла тишина. Ударил-таки в уязвимое место.
– Вы все там звери, головорезы, – ответила она уже не таким уверенным голосом. – Помоги вам, и вы натворите много зла…
– Мой племянник еще совсем ребенок… – жалобно попросил Асавин. – Он еще не успел никому сделать зла. Пожалуйста, Дивника.
«И чего я задницу рву? – подумал он. – Сдохнет да и ладно».
За дверью раздался шорох, и в приоткрытую щель высунулось маленькое острое личико жрицы:
