– Но может быть, – осторожно предположил я, – нет никаких других вариантов? И потом…
– Нет, Ваня. Аппаратчики и мы встречаем перлей.
– Кто же они, эти перли? Чудовища, черти?
– Какие там чудовища? – вдруг вспылил Симон. – Люди! Обыкновенные люди. Как ты, как я…
– Так чего их бояться? Люди, они и есть люди.
– Конечно, люди… Но и перли! Впрочем, есть перли и… как у вас говорят, не к ночи будут упомянуты, тарсены. И в компании Радича кто-то тарсен, а рядится под перля. Я чувствую, и он или они знают о том, подстерегают…
– Ты-то зачем им?
Симон коротко глянул на меня, словно оценил, надо ли мне раскрывать какую-то очередную тайну ходоков или повременить. По-видимому, решил остановиться на втором варианте.
– Никто не понимает тарсенов… Да и некоторых перлей тоже.
– Они, ты же только что сам сказал, обычные люди, значит, и мыслят и поступают так же как и мы.
– Они тарсены и перли, Ваня. Хотя… – он яжело вздохнул. – Я тоже прой сомневаюсь и в тех, и в друих. То, что они есть, это точно. Но так ли страшны все перли? И могут ли жить среди нас тарсены? И всё-таки…
Слушая его, я стал безнадёжно тупеть. Что-то я недопонимал. Даже если и допустить многообразие миров где-то на границе этого самого будущего времени, в чём я сомневаюсь, то и тогда не понятно отношение между людьми разных путей развития. Наоборот, казалось мне, надо объединить усилия многочисленных клонов потомков, от одних прародителей для решения совместных проектов по улучшению жизни, в научных поисках… А у них возникла проблема вражды. Глупо же, глупо…
– Беда в том, – говорил тем временем Симон, несколько отвечая на возникающие у меня мысли, – что институт наш создан уже где-то за пределом образования параллельности. Поэтому остаётся возможность проследить и изучить лишь только один вариант, доступный нам. А вдруг он побочный?! Наш вариант! Не основной! Страшно, Ваня, оказаться в положении, когда наш мир сам себя изживёт, время наше истает и перестанет существовать. И мы окажемся в ловушке… Нет! В небытии. Вот Камен потому-то из двадцатого века ни шагу…
– То есть, вы тоже можете быть перлями?! – воскликнул я, поражённый догадкой.
Симон вздохнул и после длительной паузы сказал:
– Выходит, что так.
– И перлей же боитесь?
– Перль – представитель параллельного мира. Если ты находишься с ним в соприкосновении или вообще вблизи в тот момент, когда его мир исчезает, то исчезнет и он, увлекая тебя за собой. А тарсены…
– Хватит, Симон, – наконец, сказал я, поднимаясь со скамьи. – Извините, но Вы мне сегодня столько наговорили, что будь я более нервным и любопытным, то свихнулся бы.
