Лежавший чуть в стороне солдат испуганно вскрикнул и попытался спрятаться за обломками какого-то сооружения. Прохладный ветерок с легкостью догнал его, за несколько мгновений иссушил душу, после чего улетел на поиски следующих жертв. Нашел притворявшегося мертвым человека, пронесся сквозь него губительным потоком, а затем утратил целостность, расплескавшись по окрестностям смертоносной аурой.
Я шел вперед. Шел туда, где продолжалась битва. Шел туда, где скопилось очень много бесполезных душ, готовых ко встрече с моей богиней. Я шел…
Пробуждение оказалось тяжелым — голова ныла, желудок сводило от голода, во рту снова пересохло. Вместе с тем, общее состояние моего организма немного улучшилось — раны болели заметно меньше, сил стало чуточку больше, а когда я напился, протер лоб холодной водой и сменил рубашку, жизнь и вовсе заиграла новыми красками. Правда, не очень яркими.
Начавшийся таким образом день прошел довольно тоскливо — я по-прежнему двигался в северо-восточном направлении, время от времени сверялся с ползущим по небу солнцем и проверял окрестности на предмет возможной погони, но до меня явно никому не было дела. Километры один за другим оставались за спиной, в какой-то момент времени мне удалось выйти на узенькую проселочную дорогу, спустя еще полчаса впереди показались ветхие домишки…
К сожалению, мои надежды на то, что в деревне найдется хоть какая-нибудь еда, не оправдались — поселение было полностью заброшенным и неоднократно разграбленным. Я упрямо таскался от одного дома к другому, но результатом этих поисков стал только найденный возле дороги колодец. Провизию вымели подчистую.
— Ушлепки.
Солнце уже склонялось к горизонту, сил для нового перехода не было, так что мне пришлось искать место для ночлега. Я повторно заглянул в несколько хижин, выбрал самую крепкую и надежную из них, после чего спрятался внутри, забаррикадировал дверь грубым деревянным столом и опустился на широкую лавку. А затем увидел висевшее на стене зеркало.
Тот факт, что маленький кусочек отполированного серебра не унесли ни хозяева, ни мародеры, вызывал определенную тревогу. А нацарапанные на пыльной поверхности символы многократно усиливали это впечатление, вызывая безотчетное желание убраться отсюда как можно дальше.
— Интересно…
Бояться живущих в зазеркалье сущностей я уже разучился, так что подошел к стене, призвал силу богини, а затем внимательно уставился на свое отражение. То выглядело изможденным, усталым и чересчур седым, но более-менее нормальным.
