– Шлёпай её сам, – откликнулся Тимоха из своей комнаты. – Я в «Майнкрафт» играю и гулять сейчас идти не хочу, тем более в Лосиный остров.
– Понятно, – констатировал я.
Пожалуй, мне лучше прогуляться одному. Раз уж приключившееся со мной ночью было сном, а Конец Света, широко афишированный Великим Орденом Могущественных Колдунов Министерства сельского хозяйства Российской Федерации, отменяется, надо как следует поразмыслить и немного разобраться в бардаке, царящем у меня в голове.
Я выпил кофе, по-военному быстро собрался и вышел из дома.
……….
В двадцати минутах езды на трамвае от моего дома вдаётся в город западная оконечность Лосиного острова. Ещё каких-то сто двадцать лет назад здесь на левом берегу Яузы стояли домики престижного дачного посёлка Богородское, о котором теперь напоминает только деревянная церковь Спаса Преображения. Московские купцы и предприниматели облюбовали это место для летнего отдыха не случайно. Примыкавший к уже тогда громадной Москве Лосиноостровский лес был форпостом нетронутой русской природы. Сейчас трудно поверить, но в те сравнительно недалёкие времена Яуза в этом течении была чистейшей и изобиловала рыбой. В ней тогда ещё водились осетры. Реку современная цивилизация убила давно и безвозвратно, а вот с природой у неё вышел какой-то необъяснимый сбой. Как бы человек в наше время не стремился уничтожить всё живое вокруг себя, этот кусочек дикой природы, замусоренный и вытаптываемый, всё ещё продолжает жить. И ничто его не берёт, ни проводка ЛЭП, ни прокладка Белокаменного шоссе, ни природоохранные мероприятия местной администрации, ни толпы биомассы, живущей по принципу «после нас – хоть потоп». Никогда не понимал оборота «звериная жестокость». Мой жизненный опыт говорит о том, что жестокость – исключительно человеческое качество и не применимо ни к животным, ни к нежити. Остаткам звериного народа пришлось приспосабливаться к толпам людей, ежедневно разоряющим их дом. До сих пор рано утром можно увидеть лося, пришедшего попить из мёртвой Яузы. В болотцах, которые раньше были дачными прудами, водятся ондатры и выдры. Живёт в этом месте и лисья семейка, как им удалось свыкнуться с вечным людским соседством – ума не приложу.
Это место мы с Лануськой назвали в своё время «кругом». Можно было пройти полтора километра между Яузой и бывшими дачными прудами, потом развернуться у ветки железной дороги Ярославского направления и вернуться по тропинке, идущей по поросшим смешанным лесом холмам. От трудов праведных я не построил палат каменных. Поэтому, когда мы не уезжали отдыхать куда-нибудь далеко, наш «круг» вполне подходил, чтобы выгуливать на нём маленького человечка Тимошку. Всё на этом «кругу» было привычно и знакомо, и именно там я решил привести мои пошедшие в разнос мысли в порядок.
