Я вдыхал табачный дым и пытался понять, что же со мной произошло. Можно всё начать сначала, но ничего нельзя вернуть. Да и зачем? Всё приключившееся со мной было настолько осязаемым, зримым, а, главное, логичным и закономерным… Я никак не мог смириться, что вернулся обратно в свою жизнь, для меня она осталась в далёком прошлом. Все эти жалкие попытки заработать, ожидания Конца Света, не сложившаяся семейная жизнь, замысловатые повороты хромой судьбы… Словом, всё было уже позади. И – на тебе опять! Да, с этим «трамадолом» надо быть поаккуратнее. Любую боль можно перенести, а вот ещё одно такое пробуждение я точно не переживу.
Ну, раз уж жизнь продолжается, я поплёлся на кухню пить кофе. Ланка уже покормила Тимошку и священнодействовала над приготовлением обеда.
– Привет!
– Привет. Ты чего ворочался до четырёх утра, мне спать не давал?
Я жене никогда не рассказываю про свои болячки. Человеческой жалости от неё всё равно не получишь. Такое поколение. Им вдалбливали в голову, что жалость – это позорно и недостойно, что нельзя жаловаться и нельзя жалеть. В такие уж безжалостные времена это поколение выросло.
– Да что-то не спалось, – ответил я уклончиво и стал готовить кофе.
– А это что? – Ланка указала на открытую упаковку «трамадола».
– Это такое сильное обезболивающее, «трамадол» называется.
– Как это называется, я знаю, – ответила Ланка. – Коньяк тебе уже не катит, ты решил на наркоту подсесть?
– Да, милая. Будешь ты у меня, как Марина Влади.
– Да я уже пятнадцать лет, как Марина Влади. Только ты-то у меня – ни разу не Высоцкий.
После сегодняшних снов грань реальности была зыбка, как никогда. И меньше всего мне хотелось утренней перебранки. Вообще, утренние перебранки с женой мне всегда напоминали суточную норму расходования боеприпасов во время окопной войны.
– А знаешь что, Ланусь? Смотри, какая погода установилась! Давай-ка быстро соберёмся, возьмём Тимоху и пойдём, сходим на наш круг в Лосином острове.
– Идея неплохая. Но мне надо приготовить обед. Собираться я быстро не могу, мне нужно время. К тому же, я не люблю яркое солнце, ты знаешь. Давай пойдём часов в шесть?
Ланка действительно не любит яркий свет. Гулять она любит вечером, желательно, чтобы уже стемнело. Я же, наоборот, люблю утро и разгар дня и солнце обожаю. Закат смотрю с удовольствием, а вот вечерние променажи – не моё.
– Тимоха! – позвал я. – Иди сюда. Отшлёпай маму по её красивой попе и заставь её собираться. Я хочу, чтобы мы все вместе пошли в Лосиный остров.
