Те, растерянно хлопая накрашенными ресницами, спешат исполнить его «просьбу».
Ладно, признаю, вот теперь становится страшно. Потому что мы с ним остаемся наедине. Еще и второй звонок звенит, оповещая о том, что сюда однозначно никто не войдет, ведь опаздывать на уроки нельзя. Жесткая система штрафов от учителей работает на отлично. Единожды рискнувший задержаться больше никогда не захочет этого повторить.
— Значит… руки распустить решила? — мрачно ухмыляется, прижимая меня к холодной зеркальной стене. — Я ведь себе тоже подобное могу позволить.
Сгребает пальцами ворот моей блузки и дергает на себя. Да так резко, что ткань жалобно трещит.
— Только попробуй, — отчаянно цепляюсь за его руку.
— Попробую, обязательно, — обещает он, опасно сверкнув глазами, на дне которых пляшут самые настоящие бесы.
Даже думать не хочу на тему того, что конкретно он имеет ввиду.
— Дрожишь. Краснеешь… — откровенно забавляясь, принимается комментировать вслух мое состояние. — Понимаешь да, о чем речь?
Излишне внимательно рассматривает мое пылающее лицо.
Ничегошеньки я не понимаю. Расстояние между нами не позволяет. Мозги мои не соображают от слова совсем. Слишком я напугана и взволнована одновременно. Он ведь не просто смотрит.
Его пальцы с нажимом скользят вдоль горла и вверх. Властным жестом зарываются в волосы, причиняя боль.
Вот он опускает голову, и мы теперь еще ближе друг к другу.
Это, черт возьми, так будоражит…
Его странный, обжигающий кожу взгляд задерживается на моих полуоткрытых губах. Всего на пару секунд, но это так переживательно, что я даже дышать перестаю.
Во рту мгновенно пересыхает, сердце отчего-то сбивается с ритма, а мелкие волоски на теле встают дыбом.
Все это сейчас так не вовремя! Отвлекает и сбивает с толку!
— Я устрою тебе персональный ад, уж больно настойчиво просишь… — угрожая, зло цедит он.
— Буду ждать с нетерпением, — нахожу в себе смелость ответить. — Тебе одному в своем котле вариться скучно, вот ты и пытаешься затащить туда всех вокруг.
— Превращу твою жизнь в кошмар, — игнорируя мои слова, обещает он.
— Охотно верю. Только вряд ли тебе станет от этого легче.
— Ты так считаешь?
— Хочешь знать почему? — демонстративно вскидываю подбородок.
Молчит. Ждет от меня ответа. И больше чем уверена, он ему не понравится.
— Думаю, правда в том, что Великий и Ужасный Ян Абрамов — самый настоящий трус.
Прищуривается.
— Он боится девчонки. Точнее, того, что к ней испытывает…
— Очень громкое заявление, Арсеньева, — произносит насмешливо.
