Внутри находился подполковник Воровских, несколько полковников, один генерал, два знакомых медика, а также три человека в гражданском.
– Точилин, – недобро улыбнулся Воровских. – Почему вы скрывали от нас, что это никакая не сверхспособность, а некий ритуал, доступный для любого человека?
Значит, узнали. В принципе, при том, что они уже знали, это было вопросом времени.
– Я вам не доверяю, – честно ответил Иван. – Почему-то у меня сложилось впечатление, что вы захотите использовать это совсем не на благо Родине.
– С чего бы это? – удивился Воровских.
– Потому что честный человек не станет так часто и интенсивно вещать о патриотизме, Родине, и моём долге офицера, – усмехнулся Точилин.
Повисла недолгая, но напряжённая пауза, а затем лица в гражданском одновременно засмеялись.
– А-ха-ха-ха-ха! – громче всех смеялся самый худой из них, одетый в серый деловой костюм-тройку. – У-ху-ху! Насмешили, ей богу!
Он был качественно выбрит, седовлас и обладал блестящей стальным цветом шевелюрой, аккуратно зачёсанной назад. Ростом около метра семидесяти пяти, вес не более шестидесяти пяти килограмм, щёки впалые, а под блеклыми серыми глазами тёмные мешки.
– Мы не знакомы, – констатировал Иван.
Воровских что-то хотел сказать, но неизвестный остановил его жестом руки.
– Неужели я настолько неизвестен простым гражданам? – удивлённо спросил он. – Алексей Викторович Колодников, директор ФСБ.
– Теперь припоминаю, – кивнул Иван. – Не могу сказать, что рад знакомству в таких обстоятельствах.
– А я, честно, очень рад, – улыбнулся Колодников. – И рассчитываю на плодотворное сотрудничество в сфере преодоления непонимания, возникшего между нами. Возможно, товарищ Воровских засиделся в своём высоком кабинете и разучился правильно взаимодействовать с ценными кадрами, поэтому мне пришлось брать дело под личный контроль…
Воровских чуть не задохнулся от удивления, что было видно по его покрасневшему лицу и выпученным глазам. Впрочем, он быстро взял себя в руки и удержался от небезопасных реплик.
Точилин же понимал, что сейчас происходит. Примитивная манипуляция, грубо говоря, это продлённая во времени сценка «хороший и плохой мент», только называемая, в нынешних реалиях, «хороший и плохой силовик». Сейчас Колодников выставляет Воровских «плохим силовиком», наделавшим прорву ошибок, неверно и по-злому ведущим дела, одновременно с этим напрямую обозначая, что сам-то он «хороший силовик» и теперь они будут вести дела совершенно иначе, по-новому и по-доброму.
