Удар! Пшеничников вытянулся в струнку, пытаясь достать сильно пущенный мяч.
— Твою мать! — в сердцах выругался Мельник. Динамовцы дружно схватились за головы.
— Молодец, Юрка, — в противоположность ему радостно воскликнули игроки ЦСКА. — Отличный бросок!
Голкипер кончиками пальцев исхитрился-таки дотянуться до кожаного снаряда и чуть-чуть, но отклонил его в сторону. И этого оказалось достаточно, чтобы круглый ушел за лицевую. Всего лишь угловой.
Отличная подача Маслова, борьба во вратарской. Где мяч?! Черт, Пшеничников отчаянно ринулся в кучу-малу из своих и чужих игроков и в прыжке опять забрал пятнистого.
После этого динамовцы еще дважды пытались проверить надежность голкипера армейцев дальними ударами. Маслов, а потом прибежавший в атаку Жора Рябов били очень хорошо. Практически идеально. За исключением одной малюсенькой детали — в сетку мяч так и не попал. Данила под конец тайма уже еле дышал. Все же, не с его нынешними габаритами вести жесткую силовую борьбу с защитниками-гренадерами ЦСКА. Килограммчиков десять набрать и вот тогда потолкались бы от души. А так, чуть посильнее его пихнут и, здрасьте пожалуйста — он летит кубарем в сторону. Поэтому свисток на перерыв он ждал, словно манну небесную.
— Неплохо, Малой, неплохо, — похвалил его в раздевалке Бесков. Неожиданно, но, чего греха таить, приятно. — Боролся старательно. И уводил своих опекунов за собой. Все, как надо. Продолжай в том же духе.
— Тяжело, Константин Иванович, — пожаловался Мельник. — Они вон какие лбы здоровые, что я против них? Дунь-плюнь и все, аут.
— Что за плач Ярославны? — мгновенно вызверился старший тренер. — Бьют? Терпи. Можешь дать сдачи в рамках правил — давай. А ныть не смей. Ишь ты, больно маленькому! Может тебе молочка подогреть и пеленку сменить? А, чего молчишь?
— Зачем вы так, — буркнул недовольно Данила. — Я ведь только потому так говорю, что дело общее страдает. Не всегда получается у них в единоборствах выиграть.
— Вот что я тебе скажу, — пристально посмотрел на юношу Бесков. — Если ты будешь идти на каждый мяч смело, будто с гранатой на фашистский танк. Если ты при этом будешь полон решимости, то, запомни меня, ты сам будешь, словно из стали! Каждая клеточка твоего тела будет максимально напряжена и подобна гранитной скале по твердости. Ни один грубый удар, ни один подлый толчок не будет тебе помехой. Но! Если ты засомневаешься, если струсишь или начнешь жалеть себя, то, наоборот, даже самый легкий удар, самая малюсенькая царапинка способны сделать тебя немощной развалиной. Ты меня услышал?
