— Детишек еще нельзя, да? — спрашивает хрипло.
— Нет-нет. Нельзя. Нельзя! — голос срывается.
— Сколько?
— Что?
— Сколько нельзя? — снова целует отчаянно.
Мысли плывут в разные стороны. Совершенно не получается держать себя в руках. Пальцы Багратова забывают, что такое стыд. По телу словно струится живой огонь, которому нет преград. Багратов прижимает меня теснее и ближе, подводит губы к уху.
— Детишек, может быть, сегодня еще нельзя, но все остальное — можно.
— Нет!
— А кто мне запретит? — снова целует. — Ты?
— Да.
— Запрети! — требует. — Давай. Так, чтобы я захотел уйти и оставить тебя в покое.
— Уходи!
— Надо же! — щелкает языком. — Знаешь, что ты пропищала, Мышонок? Сказала: «Иди ко мне, любимый!» Я готов.
— Нет! Тебе послышалось! Любимый? Фантазируй дальше!
— Попытка меня прогнать провалилась! Не научилась ты мной командовать! Не доросла… Коготки не отточила.
Багратов покидает кабинку и подает мне большое полотенце.
— Сними с себя мокрую одежду и вытрись.
Отворачиваюсь, чтобы не смотреть, как переодевается он сам. Прячусь за большим полотенцем. Чувствую — смотрит.
— Пошли!
— У меня волосы мокрые. Надо просушить.
Багратов хватает меня за косу.
— Издеваешься? Тут работы на полдня!
— Не надо было тащить меня в душ неподготовленной!
Я подхожу к зеркалу, расплетаю косу и начинаю сушить волосы, пропуская пряди между пальцами. Багратов наблюдает за мной. К счастью, успел надеть халат. Сейчас он встал рядом за спиной и смотрит, не отрываясь, наблюдает за моими движениями. Он ничего не пропускает.
В голове роятся разные мысли. среди которых есть одна — цепляющая больше других: зачем мне одежда, когда Багратов смотрит так, словно я уже обнажена? Тщательно просушиваю волосы, тяну время. Багратов запускает пятерню, проводит ею вниз и вверх.
— Сухие уже, — его ладонь замирает у затылка и нажимает немного.
Вынуждает опустить голову вниз и внезапно проводит пальцами по коже головы, вызывая мурашки.
— Расслабься. Слишком зажатая.
Помассировав кожу головы, Багратов переводит пальцы ниже, на шею и на плечи, разминая умело и не щадя. Выгоняет из затекших мышц ступор, срывает с губ легкие вскрики.
— Хватит, наверное…
Большие пальцы массируют шею у основания, приятный жар волнами расходится по телу.
— Пошли!
Это уже не просьба, а прямой приказ. Не получится избежать близости. Я лишь хочу, чтобы он никогда не узнал, как сильно мне хочется того же, что ему. Можно ли обмануть реакции? Получится?
Едва мы переступаем порог спальни, Багратов неожиданно прижимает меня к стене и начинает целовать, не позволяя отодвинуться ни на сантиметр. Его ладони путешествуют по телу без ограничений, рождая искры. Я бы хотела не поддаваться. Не желаю показывать, что мне приятны его дразнящие, грубоватые поцелуи и касания. Но по тихому, довольному смеху Багратова понимаю, что провалила миссию.
