— Что?! Кажется, ты плохо слышал? Тебе нельзя заводить детишек в отравленном состоянии!
— Делать детишек я буду в трезвом состоянии, а сейчас просто хочу реванш. Хочу полную власть над тобой! — опаляет жаром близости, крепко стискивая в объятиях. — Выполняй.
— Гад! Я тебя ненавижу! — говорю со слезами. — Знаешь, почему я убежала? Потому что ты со мной обращаешься хуже, чем с собакой!
Багратов крепко стискивает пальцы на моей талии.
— Прими. Душ. Сейчас же!
— Ненавижу! Убегу от тебя при первой же возможности!
— Верну, — роняет с холодным бешенством. — Ты — моя. Смирись. Другого варианта у тебя не будет. До самой гробовой доски останешься моей. Убежишь… Из-под земли достану.
— Не найдешь! Я убегу, изменю внешность! Так спрячусь, что ты меня за целую жизнь не найдешь!
— Даже если ты сбежишь и при помощи хирурга себе другую мордашку состряпаешь, это ничего не изменит. Я чувствую тебя… нутром. Всю тебя чувствую. Это намного глубже, чем внешность! Сбежишь — даже в аду найду. У меня на тебя чуйка.
Он сумасшедший! Отступаю на шаг, он уничтожает расстояние между нами одним движением. Приходится шагать спиной вперед, пока не запинаюсь о первую ступеньку лестницы. Едва не упала! Багратов успевает подхватить меня в последний миг и прижимает к своему телу.
— Осторожнее. Не падай. Ты нужна мне целой и невредимой, — дышит часто. — Нужна…
Меня пронизывает насквозь дрожью после его слов. За коротким, простым словом чудится нечто большее. У меня перехватывает дыхание. Мир растворяется, остается только ощущение крепости и силы его рук и жар дыхания на моих губах.
Взгляд Багратова прикован к моему лицу намертво, и у меня тоже не хватает сил отвести в сторону, прервать затянувшееся молчание. Внутри все сводит от желания сделать хоть что-то. Страшно признаться, чего мне хочется на самом деле. Стыдливо промелькнув, мысль уходит на задворки сознания. Тщательно прячу ее за другими, отрицая возможности.
Нет-нет, я не такая. Я ему не поддамся… Ни за что.
— Как ты меня нашел?
— Догадайся.
Объятия не становятся мягче и свободнее. Наоборот, крепчают! Кажется, он готов меня расплющить.
— Я тебя не отпущу. Запомни!
— Мне уже дышать нечем.
— Привыкай. Со мной будет только так и это лишь легкая разминка… — оставляет на губах жалящий укус.
Дикость! Он просто не умеет быть нежным или деликатным. Раздражает, ненавижу. Но странно, чем дольше он терзает мои губы, тем быстрее стрекочет пульс. Тем жарче и невыносимее в каждой клеточке напряженного тела. Температура нарастает, и выдержка плавится. Я хочу узнать, что бывает за этим накалом, за сорванными планками и… страшусь. Увожу искусанные губы из-под града его поцелуев.
