Вереница мыслей, пестрых, как ярмарочная карусель, закружилась в голове Елизара. Собор Парижской Богоматери с этими... как их?.. химерами, который он сегодня осматривал. Кранц! и нет собора! А ведь даже простое обсуждение плана такой диверсии - есть соучастие. Ответственность за недоносительство. Этот тип определенно сумасшедший! Надо немедленно обратиться в полицию. Кет, в полицию не годится, не исключена возможность провокации, задержат, а потом объявят, что просил политического убежища. Мчаться в посольство? Однако тут одной объяснительной не отделаешься. Распивал коньяк с изменником родины. Намеренно отстал от группы. Нет, нужно пытаться выйти из положения самому. Попробовать отговорить этого кретина от его затеи.
- Да... - протянул он, стараясь получше пораскинуть мозгами. - А идея-то не нова.
- Как это, не нова?
- Очень просто. Был такой, в древности, Гераклит, который сжег там у них в Греции один храм.
Да простит читатель Елизара. Подумаешь, важное дело, перепутал имена. Не до того ему сейчас было. И в сущности, какое это имеет значение, Гераклит или Герострат? Оба - древние греки.
- Ну и что? - заинтересовался Жан-Пьер.
- А ничего. Отстроили заново и все. У меня приятель недавно ездил в Грецию, так говорит, просто тютелька в тютельку восстановили.
Жан-Пьер помрачнел.
- Думаешь, и Нотр-Дам восстановят?
- А как же! Сейчас, знаешь, какая строительная индустрия! За год восстановят.
- Значит, те, на машине времени, все равно меня смогут кокнуть?
- Запросто. Так что ты уж лучше придумай что-нибудь другое, без бомбы.
Жан-Пьер так хватанул кулаком по столу, что задребезжали бокалы.
- И придумаю! У меня в запасе есть мыслишка почище!
- Вот и отлично! Давай выпьем за то, чтобы все тихо-мирно!
Жан-Пьер опустошил налитый Елизаром бокал.
- Ну, спасибо! Надоумил ты меня. Погоди, я сейчас догоню этого типа. Потом поговорим.
Раньше, чем Елизар успел опомниться, его новый друг исчез в толпе.
Сам же Елизар был так горд своей дипломатической победой, так счастлив благополучному исходу дела безо всяких бомб, что и не сразу сообразил насчет коньяку. Смылся прохвост Жан-Пьер, ничего не заплатив.
Между тем, время близилось к приходу автобуса. Нужно было срочно ликвидировать следы кутежа. В бутылке еще оставалось немного коньяку. Этого любимый сотрапезник критика Семена Панибратского допустить не мог. Разделавшись заодно с остатками вина, приказал он жестом официанту все прибрать и подать счет.
