И лишь утром, когда ужас увиденного мигом ворвётся в его голову, , последний светлячок крайний раз кинет взгляд на кричащего мужчину и устремится вверх, в ясное голубое небо нового дня.
Глава 14
У вас нет глаз, сестра
Вся следующая неделя вплоть до самой пятницы слилась в его памяти в один сплошной длинный день. Та ночь, в которую его нашли в тёмном переулке и отвезли в ближайшую больницу, врывалась яркими вспышками в его беспокойные дневные сны. Он плохо помнил крики истерившей матери, в голосе которой не было и грамма любви – только сплошная ненависть и злость.. Но зато как врезались в его память эти бесконечные ночи, когда весь мир казался нереальным, температура тела подскакивала до 39 градусов, а сам он больше всего на свете хотел умереть, лишь бы не чувствовать эту пронизывающую насквозь головную боль!
Она, тупая и ноющая, сопровождала его всё время, куда бы он ни пошёл. Только спустя пару дней Женя начал чувствовать, как она затухает и пропадает на фоне проясняющегося мира, временами напоминая о себе глубокой ночью. Все мысли будто потеряли свои контуры и очертания; голову застилал густой туман, и лишь редкие образы виднелись сквозь плотный занавес этого дыма. Весь мир казался Жене чем-то нереальным, и единственным, что занимало место в действительности, была боль, затухающая и воспламеняющаяся вновь. И каждый день, прошедший в стенах этой больницы, казался ему бесконечным аттракционом в парке самого Сатаны, смеющимся над каждым нелепым движением Жени, когда тот пытался самостоятельно встать с кровати.
Он не запоминал мечущихся над ним лиц, не узнавал срывающийся голос матери и не понимал, когда спит, а когда находится в сознании. Лишь один раз оно взорвалось яркой вспышкой, когда в одном из коридоров он встретился взглядом с такими же потухшими серыми глазами больной женщины, после его разум вновь окунулся в небытие.
Со временем туман начал рассеиваться, и вскоре Женя мог уже мыслить, радуясь такой простой, но безумно приятной способности. Ему было шестнадцать, и организм его шёл на поправку с удивительной скоростью – с той, с которой могут восстанавливаться лишь крепкие молодые юноши. Втайне от медсестёр он начал давать себе небольшие физические нагрузки, стискивая зубы и подавляя собственные стоны. Он не мог себе позволить, чтобы мышцы ослабли и потеряли былую форму, хоть тело его так и противилось каким-либо тренировкам. Женя заставлял себя есть через силу, и каждый раз организм отвергал всё съеденное, выворачивая желудок наизнанку. Он пробирался сквозь туман и каждый день приближался к свету потухшего сознания, что было спрятано под занавесом обезболивающих.
