Влад снял с себя всю верхнюю одежду, рубашку, запачканные брызгами луж брюки и туфли вместе с носками, оставшись в одних трусах – всё тех же «семейках», не изменяющих привычкам своего владельца. Одежду он скомкал и бросил на небольшой стульчик, на который садились приходящие гости, чтобы надеть или снять обувь. С утра он наверняка получит люлей от разозлившейся жены, но один волшебный поцелуй всё решит, после чего она успокоится, а он, её муж-неряха, аккуратно сложит свою одежду или – о Боги, свершится чудо! – даже закинет её стирать.
Всё это будет завтра. Всё это будет субботним утром, и оба они проснутся не от будильника, а от ласкающих кожу солнечных лучей или бесящего шума мчащихся под окнами машин. Они проснутся, и, быть может, своими стараниями Влад подарит себе и Оле отличное утро, начавшееся с нежного пробуждающего секса.
Всё это будет завтра, а сейчас он хочет спать и обнимать свою любимую женщину.
Просто лечь, просто обнять, просто заснуть… И что может быть проще и приятней?
Влад двинулся по короткому коридору, и его опьянённое свежим ночным воздухом и пивом сознание не заметило, как ступня наступила на что-то липкое и вязкое. Когда он уже подошёл к комнате, лучи уличных фонарей осветили тянущийся за ним кровавый след, и блики холодного света играли на свежевыпущенной крови. Влад не заметил и того жёлтого сияния, что доносилось из скрытого силуэта его жены, лежавшей на пропитанной кровью простыне. В его карих глазах то потухало, то вновь зажигалось отражение пульсирующего жёлтого света, что исходило из тёмного женского силуэта, неподвижно застывшего в обрамлении собственной свежей крови. Сознание Влада не заметило живого жёлтого сияния. Оно видело лишь приближающуюся кровать и осознание близкого отдыха, о котором так грезил уставший за день организм.
Он лёг рядом с Олей, и в голове его на мгновение звякнул колокольчик, когда кровь его жены окутала своим холодом покрытую мурашками кожу. Но лишь на мгновение, и уже через секунду Влад обнял тёмный силуэт, улыбнувшись и положив ладонь на голую окровавленную грудь своей мёртвой супруги. Он не знал, что лежит в обнимку с навечно застывшим телом в огромной алой луже, по которой пробегали блики пульсирующего жёлтого сиянья. Свет этот исходил из небольшого гнезда, что находилось в раскромсанной плоти молодой женщины. Плечо её было полностью разорвано, и остатки мяса, перемешанного с обломками костей, валялись по всей комнате в окружении сотен капель блестящей крови. Там, где раньше был неказистый шрам, в углублении между разорванным плечом и наполовину вспоротой шеей, копошилась семья светлячков, соскребающих кусочки плоти с внутренних стенок окровавленного тела. Они перебирались всё дальше и дальше вглубь организма, прокладывая себе путь общими усилиями множества острых зубов. Свет в их крошечных телах пульсировал, и сиянье его освещало уже мёртвые сосуды и органы, что так привлекали ненасытных светлячков своим сладостно-горьким вкусом. Они поедали Олю изнутри и освещали собой царствующий вокруг мрак, пока Влад с уставшей улыбкой на лице обнимал то, что осталось от его жены.
