И вот здесь он начал её ненавидеть. Не совсем то слово, способное описать лёгкую щекотку злости глубоко внутри, но именно оно больше всего иллюстрирует те чувства, которые Женя испытал, когда её слова клином впились в его сознание. Её дерзость привлекала, да, но как только она начала переступать порог дозволенного (дозволенного? и кто определил это "дозволенное"), то слабые намёки на гнев стали играть на струнах его разгорячённой души.
Катя смотрела на него снизу вверх, и аккуратная призма её волос чуть прикрывала левый глаз, но не могла скрыть тех ноток (сумасшествия? дикости? безумия?) бушующих чувств.
– Если ты думаешь, что я жду ответа, то очень сильно ошибаешься. Пиздец как ошибаешься.
Она отошла от него и переключила внимание на стеллажи с сухариками и чипсами. Конечно. Вот только Женя понимал, что она чувствует его взгляд на себе. Это было видно по напряжённым глазам, направленным на одну из пачек на стеллаже, но не видящих эту самую пачку. Всё её тело напоминало сжавшуюся пружину, готовящуюся вот-вот сорваться. И на какой-то момент, на какой-то краткий миг призрак ненависти удалился и уступил место искренней жалости к этому человеку, к этой несчастной женщине.
Но всё вернулось на свои места, когда она произнесла:
– Может, прекратишь на меня пялиться?
– Не прекращу.
Такого ответа она явно не ожидала, и озорная улыбка появилась на полуфиолетовом лице, когда Катя с нескрываемым удивлением посмотрела на него. А он… он продолжал её разглядывать, не переставая улыбаться.
На ней были простая белая майка, чётко подчёркивающая изящество её фигуры, светло-голубые джинсы, не скрывающие стройность манящих ног, и лёгкие серые кроссовки. Волосы были распущены и свободно падали на обнажённые плечи, прилегая в дальнейшем к спине. Карие глаза Жени оценивающе проходились по её телу, визуально наслаждаясь каждым изгибом округлённых форм и стройностью прекрасного силуэта.
Вот только под женским силуэтом хрупкой девушки скрывалось нечто большее, чем просто зверь. Он это чувствовал. Не знал откуда, но ощущал своей кожей. Там, под обтягивающей майкой, находилось что-то опасное. И только крепкие замки рассудка сдерживали это нечто, не выпуская его наружу. А в том, что звенящие ключи сумасшествия могли запросто отпереть прочную клетку, сомневаться не приходилось.
Наконец их взгляды пересеклись, и как только это произошло, Катя убрала упавшие на лицо волосы и чуть закинула вверх подбородок – этот жест Женя уже хорошо научился распознавать в её движениях.
