Они стояли у выхода из магазина, окутанные безучастной тишиной, разбавляемой лишь мерным жужжанием ламп. Оба вышли из больницы ни с чем и негласно приняли решение зайти в какой-нибудь ларёк утолить мучащую их жажду. Хоть Женя и осушил до этого весь кувшин, проклятая жара сделала своё дело в первые минуты, как они вышли на улицу, и выжала каждого подобно губке.
А сейчас его выжимал её взгляд.
Он стоял у самого дверного проёма, перекрывая к нему путь своим телом. Тёплый ветер проходил невидимыми пальцами по его спине и уносился дальше разгуливать по пустым тротуарам и притихшим без людей окнам. В этом небольшом магазине, кассир которого так и не вышел из туалета, друг напротив друга стояли молодой парень и девушка. Казалось, растущее вокруг них напряжение заполняло собой каждую частичку воздуха и давило своей массой, своим ожиданием чего-то неизбежного.
На улице каркнула ворона, и Женя резко повернулся, ошарашенный таким привычным звуком. Но как только он снова посмотрел на Катю, её глаза были как нельзя близко, а рука ещё ближе. И только когда послышался чёткий, невероятно громкий шлепок, а его голову чуть откинуло вбок, он понял, что ему дали пощёчину. Причём такую мощную, какую он не получал ни разу в жизни.
Начнём с того, что он вообще никогда не получал пощёчин.
Его рука рефлекторно взметнулась вверх и провела пальцами по горячей коже. Слава Богу, она ударила по той стороне лица, где было меньше синяков.
Пока что.
Хоть Катя и была ниже Жени, всё же она схватила его за грудки футболки и с силой прижала к дверному косяку. Он не сопротивлялся, потому что знал, что сильнее, но всё же маленький огонёк страха зародился в его груди, когда он увидел сквозное безумие в этих серых глазах.
– Слушай сюда, говнюк, – она говорила быстро и с нескрываемой ненавистью, пока её слюни вылетали из-за рта. – Если ты не в курсе событий, я тебя посвящу. Мир сдох. Не только Питер, нет. Весь чёртов мир! Не знаю откуда, но я это… я это знаю.
Он слегка дёрнулся после последней фразы. Он ведь тоже знал. Непонятно откуда, но знал.
– И знаешь, что это значит? Знаешь?! – Она тряхнула его, но только лишь потому, что он ей это позволил. – А это значит, дорогой мой, что нахрен пропали все правила. Закон, конституция и этот твой сраный этикет! Кому будет хуже оттого, что я, видите ли, не выбросила в мусорку бутылку? Кому будет от этого хуже?
– А ты не хочешь попробовать остаться человеком? – И смотря ей в глаза, он добавил: – Или уже поздно?
