Он видел в нём постоянную напряжённость и готовность броситься на кого угодно – отсюда и выходил этот редко пробивающийся оскал. Понимал, что она гораздо старше его (лет семь-восемь), и именно поэтому не подавал виду, что замечает её слегка сумасшедшей и опасной. Внешне он оставался спокойным и невозмутимым, хотя сердце отчего-то всё время сжималось. И когда они оба вышли из больницы, Женя задался вопросом: «А безумие не заразно?»
Как бы то ни было, он всё ещё находился в здравом уме.
Вроде бы…
Катя полностью повернулась к нему всем телом. Проникающие сквозь стёкла магазина лучи скользнули по её волосам и ярко блеснули в смотрящих на молодого паренька глазах. Смотрящих с лёгким удивлением и еле видимой злостью, перемешанной в жгучем коктейле непонимания.
– Что ты сказал?
Женя, не уводя взгляд с её серых глаз, повторил:
– Ты можешь поднять бутылку, которую бросила на пол?
Она вопросительно наклонила голову на бок, и непринуждённый смех вырвался из её груди. Вот только он был натянутым. Уголки губ поднялись высоко вверх, растянув рот в улыбке и обнажив чистые зубы. Но глаза… они не смеялись. Даже серая радужка не смогла скрыть царствовавшую там боль.
Катя начала подходить. Её кроссовки тихо ступали по белому кафелю, пока сама она медленно, будто чего-то выжидая, приближалась к Жене.
– Ты хочешь, чтобы я подняла эту чёртову бутылку? – Она усмехнулась. Становилось тяжелее и тяжелее сдерживать её пронизывающий, пытающий взгляд. – Ах да! – Руки взметнулись вверх, и голос её повысил свой тон. – Я же совсем забыла, что здесь работают бедные уборщицы! Как я так не подумала-то о них, тварь бессовестная! – Она вновь посмотрела на него. – Да? Ты это хотел услышать, дорогой? Это?! Чтобы я начала орать, пока весь грёбаный мир дохнет у нас под носом, да?! Охрененная идея, дружок! Ты гений! Самый настоящий гений! Я не знаю, как тебе ещё не выдали Нобелевскую премию!
– Успокойся, пожалуйст…
– А ты мне рот не затыкай, понял? То, что тут остались только мы вдвоём, не даёт тебе никакого права командовать мной! И вообще знаешь что? – Она наклонилась и подняла бутылку. – Нахер твои просьбы! – И с размаху кинула её вглубь магазина. Когда послышался удар пластика о кафель, Катя вновь повернулась к Жене, не переставая смотреть на него вызывающим взглядом. – Доволен? Я выбросила это дерьмо в мусорку. Теперь весь мир – одна сплошная мусорка. И если будешь так распоряжаться моими действиями, – она подошла к нему вплотную, – я вырежу тебе глаза. Надеюсь, ты это понял.
