Зря он, конечно, об этом сейчас подумал. За что и был немедленно наказан.
Кровавые революции два века тому назад захлестнули весь цивилизованный мир.
«Цивилизованный? Нет, это, конечно, большое преувеличение».
Череда кровавых революций, «Испанка», унесшая за собой около ста миллионов человеческих жизней.
Первая мировая война.
Кровь. Смерть. Страх. Там он был санитаром. Вытаскивал под градом пуль раненых с поля боя. За кого воевал? Не за кого. Нет, неправильно. За людей. Ему было абсолютно неважно, под каким флагом они до своего ранения шли в бой. Газы.
«Нет, об этом лучше не вспоминать»!
Смерть. А там, куда приходила смерть, там всегда присутствовала эпидемия.
Немного погодя, за первой последовала вторая мировая.
Жестокость, море крови, смерть. Концлагеря. Менялись лишь способы убийства, но не люди. Боль, страх, сто грамм, чтобы особо не бояться.
А потом к нему вернулась память.
– Вернешься домой? – спросил его тогда верный друг.
– Нет, – ответил он. – Мой дом здесь, Иван. На Земле.
«Все!!! – решительно сказал он своей назойливой памяти. – Хватит! Я уже во всем разобрался».
– Иван, я знаю ответ.
– ?!
– Я знаю нашего врага и Андромеда здесь совсем не при чем. Никакой психологической атаки не было.
– И…?!
– Наш враг – это мы сами. Люди.
– Не понял, объясни.
– Понимаешь, мы с тобой уничтожили оружие во всем мире, но внутреннюю сущность человека искоренить невозможно. Это в вас заложено на генетическом уровне.
– Продолжай, – сказал ему друг, начинающий догадываться об ответе.
– Любимые игрушки мы у людей отобрали, а новых им не дали.
Он сделал паузу.
– Людям нужен был только небольшой толчок к высвобождению накопленных эмоций.
– А толчком, как я понимаю, послужила просочившиеся информация о возможной гибели Земли? – продолжил его мудрый собеседник.
– Совершенно верно.
– И что же нам делать?
– Предложить им что-то иное. Подумайте сами, люди, а я вам в этом помогу.
– Так это значит, что первичная программа наших создателей была полностью ошибочна?
– Выжить человеку любой ценой? Нет, я так не думаю. Возможно, что это был тривиальный рецидив. Сейчас мне некогда, извини.
А потом снова был Нью-Йорк.
И маленькая девочка, стоящая на том же самом месте. Там, где он с ней простился час назад.
Вечер подходил к концу.
«Бог ты мой! Так она же меня здесь все время ждала»!
– Я знала, что ты вернешься. Ты больше никуда от меня не улетишь?
– Нет, милая.
