. Этот взгляд защищался затем в течение нескольких лет в «Полярной звезде» и «Колоколе»
[184]. «Колокол» не требовал совершенно безвозмездного отчуждения указанной части земли у помещиков, он мирился с выкупом за нее, разумеется, – с выкупом самым умеренным (не «насильным», а «посильным», как заявлял Огарев)
[185]. На страницах «Колокола» Огарев выступил со своим проектом выкупа. В связи со сделанными ему возражениями Огарев в новой статье указывал, что нельзя не сочувствовать идее безвозмездного наделения крестьян, но он считал этот принцип при существующем положении практически неосуществимым, так как большинство помещиков даже и на выкуп едва согласится, на безвозмездное же наделение землею «согласятся разве несколько отдельных личностей»
[186].
Позднее, в 1862 г., примерно через год после объявления реформы 19 февраля, «Колокол» провозгласил более широкую и последовательную аграрную программу, предусматривавшую полное уничтожение частной земельной собственности и предоставление всей земли в пользование крестьян[187].
Герцен неоднократно подчеркивал умеренный характер ближайших, минимальных требований, выдвинутых при основании «Колокола». «…Наш motto, смиренный, скромный, ограниченный, никогда не переходил границ», – писал он в 1858 г.[188] Но он согласен был для начала ограничиться этим уже потому, что признавал при наличии общинного землевладения освобождение крестьян с землей громадной важности историческим переворотом, открывающим свободный путь для дальнейшего движения к социализму. «Да, это очень немного, – говорил Герцен, – но в том-то и состоит наша юность, наша сила, что нам так мало надобно для того, чтобы бодро и быстро ринуться вперед»[189]. Россия и в самом деле двинулась бы гораздо быстрее вперед в случае более благоприятного для народа разрешения крестьянского вопроса, но не по социалистическому, а по капиталистическому пути. «Герцен, – пишет Ленин, – видел „социализм“ в освобождении крестьян с землей, в общинном землевладении и в крестьянской идее „права на землю“»[190].
В этом учении Герцена, указывает Ленин, не было как и во всем русском народничестве, ни грана социализма. «Чем больше земли получили бы крестьяне в 1861-ом году и чем дешевле бы они ее получили, тем сильнее была бы подорвана власть крепостников помещиков, тем быстрее, свободнее и шире шло бы развитие капитализма в России»[191]. Герцен не сознавал этого, он находился во власти своей веры в могучую творческую, освободительную роль крестьянской общины и уже в этой вере находил тогда достаточное оправдание для временного отказа от так называемых мечтаний, т.е. от более решительных и далеко идущих требований. Либеральные круги общества, ничуть не разделяя социалистических убеждений Герцена, приветствовали проявляемое им в формулировке ближайших требований самоограничение.
