— А справитесь? Вас всего семь человек, а меня бить насмерть вы не решитесь. Только недавно мы с Минеевым пять солдат ухайдакали меньше чем за минуту. Вон в тюках, видите, их оружие.
— Простите, княжич, но у нас нет выбора. Если не привезем драгоценности или вас, нас все равно не помилуют.
Я на секунду задумался. Вряд ли мама знает об этой отцовской выходке. А поступок его предельно ясен — хочет оставить меня без денег, заставив тем самым просить прощения. Не исключено, что уже и жалеет о соре. Ясно, что пока из Родовой Книги меня не вычеркнул.
— Подожди, сказал я, расстегивая внешний пояс и доставая нательный. Вот, забирайте…
Сперва у меня был импульс отдать половину — два мешочка. Но потом я подумал, что тем самым проявлю себя перед князем, как жалкий пацан — он наверняка имеет список драгоценностей, возможно и сам их дарил. Поэтому отдал все четыре мешочка из нательного пояса и внутренних карманов. Никогда не клал яйца в одну корзину.
— Спасибо! — сказал старший отряда прочувственно. Он прекрасно понимал, чем могла кончиться битва для них.
Отряд ускакал обратно, а мы поплелись к городу, перестав ссориться. А я, механически передвигая ноги по пыльному большаку, подсчитывал в уме сохраненные финансы.
Кроме трех сотен золотых у нас было оружие, которое по мнению сержанта могло стоить около еще одной сотни. Вполне достаточно, чтоб добраться до столицы и пожить там некоторое время. Если исходить из того, что простолюдин на золотой может жить месяц, то денег хватает. Даже учитывая (о чем мама отдельно предупредила) столичные цены! А в Академию я могу поступить и на казенный кошт. Правда, потом придется работать на государство не менее 10 лет, но пока до этого дойдет — много воды утечет. Так что ни планы, ни настроение особенно не изменились. А сопровождающие и вовсе не знали, что это за барские заморочки у меня с отцом. Ничего, кроме того, что еду в столицу инкогнито, под маской простолюдина. У аристократов свои причуды…
Уже вечером, распродавшись и поужинав, мы сняли на ночь смежные комнаты для меня и для слуг. Я проверил на предмет клопов, но было чисто. Все же постоялый двор не общественный, а средней руки — для торговых людей и небогатых аристократов. Поэтому я спокойно стянул штаны, скинул кафтан и, оставшись в рубахе, залез под одеяло. Нечто стукнуло меня по груди. Посмотрел на грудь, где среди амулетов у меня на шее висел мамин кулон, который я просто забыл отдать. Теперь, напитанный до отказа универсальной энергией он мог потянуть и на тысячу золотых.
