Особых проблем при рассмотрении дела не возникло. Солдаты, как пояснил трактирщик, шли наниматься и фактически пока не имели над собой господина. Ну а что там шепнул сержант судейскому, и знать не хочу. По крайней мере тот был приторно любезен.
Сержант на глазах стражника обобрал трупы (там и золотого не набралось), забрал все оружие, не побрезговал снять с мертвецов доспехи. Деньги разделил на две кучки: ту, что побольше — судейскому со стражником, поменьше — трактирщику. Все остальное взгрузил на наших лошадей.
— Пройдемся пешочком до города? — предложил он. — Там продадим все это оружейникам. Оружия, да и сбруя воинская неплохие, золотых семьдесят выручим.
Лошадей у воинов не было. А то совсем выгодным оказалась бы моя избыточная агрессивность.
Свое слова сказала и «паршивка» — потенциальная виновница недавнего смертоубийства.
— Спасибо, Ваша Светлость, — сказала, — что заступились!
— Ты понимаешь, что из-за тебя мы с сержантом убили пять здоровых мужчин, лишили будущего воинов, которым жить да жить. Вот зачем ты с нами увязалась, на что надеешься. Я тебе предлагал выплатить годовое жалование, вот и ехала бы к родным в деревню.
Ну, не эту мою вспышку у девушек имеется абсолютное оружие. Берта заплакала, Михаил бросился утешать, а я ушел вперед и подумал, что надо бы их поженить. Минеев, если приодеть да побрить, мужик еще куда как крепкий, а девчонке гормоны юности не дают покоя. Тем более, что невинность я ей восстановил.
— Надо тебя замуж выдать, — не стал я заворачиваться с тактичностью, — вот Михаил — чем не жених. Я бы тебя отослал назад, но принесенная клятва преданности не позволяет мне это сделать. А так ты посреди двух мужчин как-то нелепо смотришься. Ладно, я бы в княжеском облачении был! А так — два простолюдина и девушка. Вот станешь женой и тогда наша троица будет логично выглядеть.
Девушка от злости аж плакать перестал. Явно метила в мою постель. Тем более, как якобы простолюдин я стал по её мнению более доступен.
— На меня не рассчитывай, если что, — добавил я, раздраженно. — Не по себе дерево клонишь.
Вновь удариться в слезы девушка не успела. Нас окружил отряд замковых гвардейцев.
— Извини, Михаил, — обратился к сержанту старший отряда — плечистый мужик на каурой кобыле, — но Светлейший князь приказал вас задержать и забрать драгоценности княгини.
— И как ты собираешься это сделать, — выдвинулся я вперед, — будешь меня обыскивать?
— Если откажетесь выдать добровольно, приказано доставить всех вас в замок. Там ваш отец сам разберется, что к чему.
