Принцип упреждающего удара | страница 11
– Не надо, – попросил я, отступая. Не хотел, чтобы тепло ее руки нечаянно воскресило прошлое. И убеждаться, что ничего не чувствую, тоже не хотел.
Глаза Ланы наполнились слезами. Опустив руку, она тихо проговорила:
– Я понимаю, что уже слишком поздно. Но прошу, не будь таким жестоким. Я уговорила панцирей позволить нам последний разговор. Они довольны сделкой и не станут мешать.
– Мне нечего сказать тебе, Лана, – ответил я. – И ты права, сейчас уже слишком поздно. Я так ждал тебя тогда, так надеялся, что ты придешь. Хотел просто услышать твой голос. Объяснить именно тебе, почему принял такое решение, ради чего лишил нас будущего. Но ты не пришла.
– Прости меня, мне было так стыдно. Я не знала, как с этим жить. Ты же помнишь, что тогда началось.
Разумеется, я помнил. Помнил массовую истерию, проклятия, осуждение собственной расы. Помнил тех, кто встречал инопланетные корабли в портах плакатами «Мне стыдно быть человеком». И тех, кто в знак протеста улетел с Земли. Любой, кто хоть как-то пытался встать на мою защиту, сразу становился парией в межгалактическом сообществе, и человечество пошло наиболее простым путем. Открестилось от меня. Выставило меня вон и продолжило жить дальше. Я не винил Лану, что она выбрала сторону большинства, спокойную жизнь и стабильное будущее. Я и сам для нее этого хотел. Но то, с какой легкостью она отреклась от меня, разбило мне сердце.
– Возвращайся домой, Лана, – сказал я, давая понять, что разговор окончен, и увидел в ее глазах облегчение. Она вернулась не ради меня, и не зря я не стал раскрывать перед ней душу. Она вернулась, чтобы убедиться, что я ее простил и ей не придется жить с чувством вины.
– Прощай, Стас. Спасибо тебе за все, – Лана смахнула слезу и резко развернулась. И на этот раз я не стал смотреть ей вслед, хотя стены еще долго оставались прозрачными.
Я снова сел, обхватил себя руками, пытаясь согреться. Но, почувствовав, что совсем застываю, встал и принялся активно размахивать руками, прыгать на месте и приседать. Температура воздуха явно была рассчитана на среднестатистического человека с количеством подкожного жира не менее пятнадцати процентов. Я же из-за постоянного недоедания едва ли мог похвастаться десятью. Чтобы не замерзнуть, мне придется все время двигаться.
Нарезая круги по камере, я заметил, что одна из стен куба отличается от других большей прозрачностью и сквозь нее можно разглядеть то, что находится за его пределами. Я прильнул к стеклу, но увидел лишь статую роатанца и неподвижный, брошенный СИЗБЕ. Вспомнив расположение кубов, догадался, что панцири неспроста разместили Лану, а теперь и меня, с правой стороны. Они хотели, чтобы мы смотрели на скульптуру именно с этого ракурса, при котором олицетворяющая человека броня преклонялась перед воином Роатана. Не думаю, что Лана испытывала подобные чувства, но мне стало почти физически больно. Почти каждый штурмовик считал СИЗБЕ чем-то большим, чем просто бронекостюм. Система Индивидуальной Защиты Боевой Единицы не раз спасала наши шкуры, в каких бы сложных ситуациях мы ни оказывались. А для меня СИЗБЕ и вовсе был сбывшейся мечтой.