Я застонал, когда Годи жёсткими пальцами ухватил меня за бока. Кровь снова подступила к горлу, ударила в нос, и я сплюнул пенистую жижу.
— Зараза, — проскрипел Годи, надрываясь от моего веса. — Сделай так, чтобы я не зря тебя тащил!
Маргрет расстелила на земле плащ и посадила на него Лейфа. Годи проводил меня к ним и опустил на землю.
— Наверное, мы пристали к Змеиной косе, — произнесла Маргрет, укладывая мою голову себе на колени. — Тебе нужно лежать повыше, чтобы было легче дышать.
Лейф шумно фыркнул на проявленную ко мне ласку своей матери.
— Змеиная коса, верно! — отозвался из темноты Годи. — Тянется вдоль реки на несколько лиг. Вообще, тут должны жить люди! Помню, бывал здесь лет пять назад, когда только сделался хирдманом: мы собирали налоги для конунга.
Годи притащил ветки и долго пыхтел, чиркая мокрый кремень. Вскоре среди кислого запаха водорослей я почуял слабое дуновение древесного дыма.
— Горит! — воскликнул воин и шумно растёр замёрзшие руки.
На лице его замерцали мягкие отсветы зародившегося пламени.
— Теперь не пропадём! Лейф, подвинься сюда, — позвал Годи. — Следи, чтобы огонь не потух! А я пойду насобираю ещё палок.
Воин удалился в чащу, а Лейф принялся ломать ветки и подкладывать в огонь. Уложив в костёр весь хворост, оставленный Годи, мальчик стал сооружать вокруг костра стену из камней, чтобы ветер не задувал пламя.
— Ты так повзрослел за эти дни, — ласково сказала сыну Маргрет. — Я очень горжусь тобой.
— Жаль отец не видит, — хмыкнул Лейф, весело поглядев на мать.
Я скрипнул зубами и благодарно сжал ладонь Маргрет, продолжая следить за мальчиком. Я гордился.
Вскоре вернулся Годи с большой охапкой веток под мышкой и волоча сухой ствол. Костёр разгорелся ярче. Мы все вчетвером улеглись возле него, укрывшись плащами от задувавшего ветра. Меня била дрожь, руки и ноги ныли, грудь горела.
— Тебя лихорадит, Баль, — прошептала Маргрет.
— Это старая рана поганит кровь.
— Потерпи немного, на рассвете я отыщу травы, которые помогут тебе, — Маргрет ласково гладила меня по голове.
Перед глазами всё закружилось. Я обнял Маргрет, но не смог удержать. В лицо ударил ветер с ледяными крупицами. Я зажмурился, а когда открыл глаза, то вокруг чернела кромешная тьма и веело холодом. Я понял, что очутился в Хельхейме.
— Маргрет! Лейф! Я мертв?! Как же мне теперь вас защитить?! — воскликнул я. — Боги, верните меня!
Я сокрушённо схватился за голову и упал на колени. Я не желал мириться с гибелью. Я не сделал ещё ничего, что так желал!
