Сам он родился в Запорожье в набожной православной семье. Его бабушка Лукерия в девятнадцать лет пошла пешком в Киев поклониться святым местам и, если даст Бог, принять там монашеский постриг. За благословением на монашество Лукерия пошла к преподобному Ионе Киевскому. Но старец не благословил, а дал ей такой наказ: «Возвращайся в мир, выходи замуж, из твоего рода выйдут монашествующие, которые усердно поработают Богу».
Так и случилось. Четыре священника и три схимника из числа детей и внуков Лукерии стали исполнением обетования старца Ионы. Одним из них был Михаил (старец Агапит), которого родила восьмая дочь Лукерии, София.
Сразу по рождении первенца София и все ее близкие испытали на себе тяжесть революционных изменений в стране. Семью раскулачили (потому, что у них было две коровы и две лошади) и сослали в Казахстан. После отбытия ссылки они снова вернулись в Запорожье.
«Тут не увижу – на том свете увижу, а в тюрьму за Христа я всегда готова идти».
Несмотря на то, что Церковь гнали, София несла послушание церковной старосты, и вся ее семья неизменно посещала храм. Чекисты угрожали Софии тюрьмой и тем, что она больше никогда не увидит своих детей, на что она отвечала: «Тут не увижу – на том свете увижу, а в тюрьму за Христа я всегда готова идти».
Михаил был старшим из пятерых детей Софии. С пятого класса он ушел со школы, чтобы устроиться на работу и кормить младших детей. Его отец умер, когда младшей Лидии было всего три года. Жили бедно, голодали, младшие дети не имели даже одежды. Михаилу приходилось иногда просить милостыню на вокзале. Как-то на вокзале проводили облаву. Попавшего в облаву Михаила, подвели к паровозной топке, поставив у полыхающего пламени.
– Сейчас ты там сгоришь, – сердито пообещал оперативник.
– Я сгорю, но душа моя не сгорит, а будет у Господа. Мой папа умер, остались два брата и две сестрички, – был ответ.
После этого Михаила отпустили домой.
* * *
Устроившись на работу, Михаил на первую зарплату купил десять метров ткани, положил отрез на стол и сказал:
– Мама, оденьте моих сестричек.
Мама молча прижала его голову и, сдерживая слезы, поцеловала в лоб.
– Брат нас выкормил и поднял на ноги, – вспоминала младшая сестра старца Агапита, схимонахиня Досифея. – Он нас учил так: православному чем хуже – тем лучше. Скорби, перенесенные со смирением и благодарностью Богу, укрепляют душу.
Когда началась война, Михаила на фронт не взяли, потому что у него с детства, из-за перенесенной болезни, не видел один глаз. Все военные годы он трудился на Кузбассе в шахте Полысаево возле Ленинск-Кузнецкого. До города, где была церковь, нужно было идти семь километров. И Михаил каждое воскресение вставал в четыре утра, чтобы к семи часам уже стоять на службе.
