– Наверное, пора уже на него надевать мигающие лампочки, – заметил он. – Некоторые крысы и то больше его. Чемпион, надо бы собрать твои вещи.
– Я уже готов, – кивнул я в сторону сумки с вещами, коробки с книгами, фотографией Лауры и постером Чубакки.
– Вот как? – удивился Лео.
Еще утром я сложил остальные книги и отнес коробки к почтовым ящикам внизу.
Лео похлопал меня по плечу:
– Джини не вернется с работы до восьми. Так что можем поиграть в видеоигры. Я закажу нам пару пицц.
– Мне нужно выгулять Флипа.
– Тогда как вернешься.
– Вообще-то я хотел встретиться с другом.
– Понятно, – ответил он.
– Во сколько мне нужно вернуться к ужину?
– А к какому времени тебя обычно ждала Тесс?
За стойкой миссис Лоренц не оказалось, что уже хорошо. Весь стол был завален тетрадками Галлеи и блестящими ручками, словно здесь только что взорвалась радуга. Сегодня на девочке был черный берет. На секунду в меня впились ее зеленые глаза, а после она продолжила заниматься своими делами.
– Это я с тобой не разговариваю, – заявила она.
– Прости.
– Ты идиот.
– Знаю.
– Ничего ты не знаешь. Мы с мамой уже решили, что ты умер. Дай мне сюда свой дурацкий рюкзак. – Она устроила Флипа у себя на коленях. – Я тут собираю информацию о программе. Мы с мамой устраиваем видеоконференции с детской школой коррекции чтения. Все стоят на ушах. Мы говорим им, что ждем готовности от вас с Флипом, а ты просто исчезаешь? Какого черта? Что я такого сделала? Где ты был? И что у тебя с лицом?
Вот тогда я все ей рассказал. Знаете, когда кто-то настолько внимательно тебя слушает, кажется, будто слова плывут по воздуху, проникают в глаза и оседают в сердце. Она словно желала впитать в себя мои чувства, даже если это грусть.
Галлея обняла меня и прошептала:
– Все хорошо, все хорошо. Поплачь.
– Со мной все в порядке, – прошептал я в ответ.
– Нет, я серьезно. Я хочу, чтобы ты выплакался.
– Но я не хочу.
Она слегка отклонилась и посмотрела на меня. Сверлила меня взглядом некоторое время, а потом склонила голову набок. В этот миг, я клянусь, у меня возникло ощущение, будто я узнал ее лучше. Так, как не знал никого и никогда, даже свою маму. Нет, все наоборот. Это она узнала меня. Она буквально читала мои мысли.
– Похоже, тебе трудно дышать, да? – произнесла она. – Пойдем отсюда.
Для сентября день выдался невероятно теплым, поэтому все люди высыпали на улицу, и на деревянной набережной яблоку негде было упасть. Но вопреки погоде рука Галлеи была холоднее обычного.
