—
Ну, может
быть, они не
знали, что
здесь есть
кладбище.
Ведь покойников
похоронили
очень давно,
и с тех пор о
них все
забыли.
Ладно, девочки,
завтра
постараемся
на славу. Вот
удивятся мама
и папа, когда
приедут и
увидят, каким
уютным и
аккуратным
стал ваш сад.
На
следующее
утро за
завтраком
Софи еле сдерживала
слезы.
—
Что
случилось,
крошка?
—
Милочка, —
Софи
горестно
покачала
головой — Я
думала, к
утру она
вернется. Это
я во всем виновата.
Наверно, она
меня не
любит.
— Ничего
подобного, —
заверила ее
тетушка Пэтси.
— Она тебя
очень любит.
Разве можно
не любить такую
милую
девочку? Вот
увидишь, она
вернется,
обязательно
вернется.
Честное
слово. — Однако
к этому времени
даже тетя
Пэтси начала
задаваться
вопросом,
найдется ли
когда-нибудь
пропавший
щенок.
Закончив
завтрак, девочки
снова вышли в
сад и
принялись
мыть могильные
камни,
соскребать с
них мох. Джим пришел
немного
позже и, как и
обещал, сразу
начал
вскапывать
землю, чтобы
к приезду мистера
и миссис
Джонсон
участок был
готов для
посадки
цветов и
могилы
выглядели бы
так, как им
положено —
чистыми и
ухоженными.
Часов
около
одиннадцати
Эми-Бет и
Люси сказали
тете Пэтси,
что они
пойдут в дом
заварить чаю
и скоро
вернутся. На
самом деле
девочки направились
в библиотеку
— поговорить
с Сарой.
Войдя в
комнату, они
завели музыкальную
шкатулку и
стали
напряженно
вглядываться
в зеркало.
—
Сара,
приходи. Это
мы, мы
вернулись.
Обещали, что
вернемся — и
вот мы здесь.
В
зеркале, как
обычно,
заклубился
туман, и вскоре
показалась
Сара.
—
Доброе утро, —
поздоровалась
она с
сестрами.
—
Доброе утро, —
ответили они.
—
Как ты
сегодня
поживаешь? —
спросила
Эми-Бет.
—
Как, как?
Места себе не
нахожу.
Страшно. Не
знаю, что
делать.
—
Верно, верно, —
вздохнула
Эми-Бет. — Понимаю,
каково у тебя
на душе, но,
пожалуйста, давай
попытаемся.
Мне кажется,
у тебя все
получится.
Попробуй
сделать так, чтобы
зеркало показало
тебе именно
ту сцену. Постарайся,
прошу тебя.
— Я
долго размышляла
и решила
послушаться вас.
Может, вы и
правы. Ничего
другого мне
не остается.
Я попробую.
Сара
села, сложила
руки на
коленях,
закрыла
глаза и
склонила
голову в
глубокой
сосредоточенности.
Она начала
думать о
матери, о
страшном
садовнике, о
доброй
миссис
Делойт и ее
муже, об их
сыне Эдварде,
который
играл с ней и
разрешал
кататься на
своей лошади.
Девочка изо
всех сил вызывала
в памяти
мысли,
которые
всегда, долгие
сотни лет,
выкидывала
из головы.
—
Зеркало, —
молила она, —
милое
зеркало,
прошу тебя,
покажи мне
этот день еще
раз.
