- Велена? ?тветь, пожалуйста! Ты видела что-нибудь сверху? Мартин говорит, ?ем бормотал что-то о горах, мог и уйти из города. Меня в харчевне не было, ушла тебе помогать, Мартина фермеры отвлекли… Проглядели!..
Не вставая на ноги, Велeна на четвереньках доползла до приоткрытых дверей в сени; пoмогая себе руками, поднялась, неуклюже ступая на затекшие ступни. Неловко, не сразу попадая в рукава, надела шубу, набрасывая меховой капюшон.
- Велена, – обрадовалась Нила, как только дверь перед ней распахнулась. Тут же растерялась, разглядывая бледное, лишённое красок, измождённое девичье лицо. – Великий Дух…
Сикирийка молча обогнула замершую женщину, захлопнула за собой дверь, не заботясь засовом,и так же, не говоря ни слова, направилась в сторo?у загона. Снега во внутреннем дворе крепости намело прилично; невысокая колдунья проваливалась в сугробы едва ли не по пояс, разгребая белые холмы руками. Кожаные рукавицы стойко противились влаге, зато подол шубы тотчас намок, потяжелел от налипшего снега.
- Велена? Куда ты?
Говорить кoлдунья не могла: внутри царило непробиваемое равнодушие к происходящему снаружи. Зато глубоко в душе, под слоем безразличия и отстранённой слабости, вяло шевелились клочья недодуманных мыслей и лоскуты обрывочных воспоминаний. Которые всё настойчивее жужжали в ушах, звенели в пустой голове, стучались в закрытое сердце.
Даже Дед сегодня не упорствовал, позволив ей набросить седло,тщательно, насколько хватало силы ослабших после жуткой ночи рук, закрепить ремни и цепи, и неожиданно легко взобраться на спину, гoтовясь ко взлёту.
- Велена! Ты… ты знаешь, где искать? - Нила прижалась спиной к двери, пока Дед, пыхтя, выходил из загона. – Мартин не велел тебя беспокоить… но я подумала… Велена?
Мелькнуло слабое раскаяние: добрая жена пограничного легионера – интересно, жив ли после нападения на крепость? - заслужила хоть какой-то ответ. Вот только дать его Велена не могла. Если бы и открыла рот, заставить горло служить всё равно бы не сумела: не осталось сил на волевое усилие, всё происходило по наитию и словно во сне.
Велена уже не могла с уверенностью сказать, видела ли кого-то за время вчерашнего патрулирования, но руки уже сами натягивали цепи-поводья, а Дед вытянул чешуйчатую шею – последний миг перед взлётом. И мышечная память не обманула, возрождая в сознании увиденную картинку: одинокий путник без всякой поклажи на южном пути в Ло-Хельм. Лишь безумец сунется на горные тропы с голыми руками…
