Звягинцева замотала головой отгоняя от себе наваждение и заметила краем взгляда напряженного Феликса. Охотник увидел охотника, — Александра усмехнулась собственным мыслям и резко дёрнула край домашней футболки.
— Дима весь город уже обыскал, но Стаса не видно, — выдохнула Звягинцева, подтянув одно колено к груди и обхватив его рукой.
— Конечно, не видно. Вы думали он в гостиницу пошёл? Жди своего дружка с сосульками вместо волос. Ставлю сотку, что он сейчас у себя дома. И это не Чукотка, — шутливо погрозил пальцем Джеймс. — Либо же он прячется там, где вы никогда не будете его искать. Например… в офисе. Ростислав ведь не знает, что произошло со Стасом, так?
— Откуда?.. Ладно, ты знаешь все.
— Именно, — с видом победителя заметил Джеймс. — Советую вам поискать получше. Прошло уже три дня. А как известно время — сохранённые нервные клетки нас и Стаса.
Джеймс говорил тоном учителя, который объясняет что-то в двадцатый раз нерадивым ученикам, а те так и не хотят запоминать. Он говорил с Александрой, как с маленьким ребёнком, а ей оставалось только послушно кивать, чтобы разговор закончился побыстрее: выносить еще несколько минут немых оскорблений и унижений умственных способностей Звягинцева была не в силах. И, кажется, Джеймс услышал ее мольбы. Бросив быстрый взгляд на часы, он схватил со стола недоеденное яблоко, поднялся на ноги и посмотрел по очереди на Феликса и Александру.
— Ладно, если допрос окончен, я пойду еще посплю. Не люблю демонов. Все соки выпивают. — Джеймс театрально вздохнул, подняв взгляд к потолку и с хрустом впился зубами в яблоко, позволив соку стечь по его руке.
Феликс позволил себе громко выругаться, когда дверь в комнату для гостей захлопнулась и из-за неё негромко донеслась тихая классическая музыка. Схватив с раковины помятую мокрую тряпку, Феликс бросил ее на пол и, ногой вытер оставленные Джеймсом липкие следы поедания яблока.
— Пусть свинью за стол…
— И вот зачем я начинала этот разговор? — Александра резко оборвала кузена отчаянным стоном и, опершись локтями о стол, закрыла глаза руками. — Время потратила, а нового ничего не узнала.
— Ничего в этой жизни нет бессмысленного, — понимающе протянул Феликс, присаживаясь обратно на стул, и положил руку на плечо Александры. — Не думай сейчас об этом, Сашка.
Александры хватило только на то, чтобы устало всхлипнуть и сползти на стуле пониже под стол, уворачиваясь от руки кузена. Быть слабой было позором в семье Звягинцевых — так всегда говорил ее дед. Но к тридцати годам Александра стала догадываться, что большая часть того, что внушали ей в детстве — это травмы взрослых людей, взваленные на плечи пятилетней сироты. Быть сильной было приятно. Но еще приятней, оказывалось зарыться я мягкую рыжую шерсть кота и слушать его мурчание, позволяя себе наконец чувствовать хоть что-то помимо вечной внутренней силы.
