— Ну привет, — наверное самое глупое, что я мог из себя выдавить.
Дождь на какое-то время перестал, но крупные капли все еще срывались с раскачивающихся веток под порывами ветра, и я приподнял воротник, чтобы они не залетали за шиворот.
— Я знала, что найду тебя здесь, — раздался незнакомый женский голос позади, и я резко обернулся.
Прямо передо мной стояла девушка, и я уже видел ее раньше. Но только где?
Я начал разглядывать ее лицо — слишком уж не похожей на других она казалась. Слишком яркая, слишком заметная. И внезапно вспомнил все, от крошечных бликов в глубине её синих глаз до россыпи веснушек на носу и щеках. Она изменилась, семь лет прошло как-никак с момента нашей последней встречи. Её волосы больше не напоминали хвост от морковки, а струились мягкими локонами ниже плеч. Глаза обрамляли чёрные ресницы, а губы выглядели полнее и ярче, но это точно была она.
— Виола?
— Ник? — удивленно переспросила девушка, словно хотела убедиться, что перед ее глазами действительно тот самый Лавант. — Господи, что с тобой случилось? Всё это…
Она остановила взгляд на проколотой губе и по тому, как скривилось ее лицо, я сразу понял, нам вряд ли стоит продолжать общение. Судя по ее одежде, на вид очень недешевой, она предпочитала все утонченное и изысканное, когда моя физиономия и внешний вид так и просились куда-нибудь на страницы уголовной хроники.
— Ты изменился, — пытаясь скрыть неловкость, произнесла Виола и отвела глаза.
— И то, что ты видишь, тебе не нравится, — вместо нее подвел я итог.
— Ты прав, не особо.
Надо же, я думал, воспитание не позволяет благородным девицам отвечать на приветствие грубостью. Зато моё — вполне.
— А мне плевать.
— Что ж, по крайней мере, кое в чем ты все еще прежний.
Виола села на лавку, уткнувшись взглядом в каменную надгробную плиту. Сжала тонкие острые коленки, чуть выше которых начиналась твидовая юбка, и выпрямила спину.
— Постоянство — залог успеха, — грубо ответил я.
— Да, где-то я это уже слышала.
— Он так говорил.
Тишина стала слишком громкой. Словно безмолвная канонада, разносящаяся по кладбищу.
Я хотел встать и уйти, ведь оставаться здесь было невозможно, но возвращаться обратно — еще хуже, потому что дома меня ждали два новеньких личных дела, ожидающие оформления. Вчерашний разговор с Джессом снова вздернул за шкирку, приложив лицом в новую, жестокую реальность, из которой хочешь — не хочешь, а придется как-то выруливать. Снова балансировать на границе, играя в догонялки со смертью, надеясь лишь на то, что там наверху кто-то наконец устало произнесет: «Этому достаточно!»
