— Мне то что… — внезапно успокоился Громыко — тебе перед товарищами по партии отвечать, не мне…
— Товарищи партии… да-а, — протянул собеседник. — Ты мне лучше скажи конкретно, товарищ Громыко, как член партии члену партии — вот что у нас сейчас в партии и стране происходит, а?
Легкомысленная интонация и непристойные намеки не соответствовали серьезности обсуждаемого вопроса. Громыко застал еще те времена, когда за такие разговоры, да что там — за намеки на них можно было получить «десять лет без права переписки», поэтому посмотрел на Родионова так, что тот невольно поежился.
— Ну и что в ней такое происходит? Ну-ка, поясни, чего я не знаю…
— А то ты не знаешь. Генерального секретаря словно подменили…, заслуженные кадры шельмуют. Республиканские партии разгоняют… Новый тридцать седьмой готовят?
— Охренел? — уже не сдержался бывший министр иностранных дел, непроизвольно оглядываясь, и снова посмотрел на замдиректора. Да так, что тот испугался уже по-настоящему.
— Да ты чего, Андрей Андреевич… — заканючил Родионов. — Я же преданный делу партии человек…. Понимаю, как дела делаются… Но и ты пойми — нельзя так с партией. Полный отказ от ленинской политики партийного строительства, дискриминация национальностей. Так и до отмены союзных республик дойдет. Волюнтаризм. Кончится, как у Хрущева. Или ты так не думаешь?
— А еще кто так думает? — надавил на собеседника Громыко.
— Многие, — попытался уклониться Родионов, но не выдержав пронзительного взгляда «мистера Нет», ответил. — Например, Кунаев, еще — Кравчук и Титаренко с Украины, Багиров и Везиров из Азербайджана, Демирчан, Арутюнян…
— Понятно, — неожиданно оскалился в подобии улыбки Громыко. — Сколачиваете оппозицию?
— Какая оппозиция, Андрей Александрович, вы что…, - совсем перепугался Родионов. — Просто собирались единомышленники, обсудить происходящие события в порядке партийной демократии…
— Ладно, ладно, не тушуйся, — подбодрил его Громыко. — Не вы одни волюнтаризм и нарушение партийных норм разглядели. Значит так… — и он начал инструктировать своего будущего союзника, где, как и когда собрать сторонников. Одновременно думая: — «Соратники, вашу мать так… Плечом к плечу… Противно, но придется терпеть эту мразь… пока. Но погодите, сволочи. Вот возьмем власть, я вам все прегрешения припомню. Вот тогда увидите, что такое настоящий тридцать седьмой, самки собаки…» — в тоже время в глубине души понимая, что ничего он им не сделает. Потому что придя к власти, все равно надо на кого-то опираться. И придется терпеть эту слизь рядом с собой.
