предваряя этой фразой рассказ и о прочих связанных с книгой несчастьях, которые затем последовали.
Синод на своем заседании, точная дата которого неизвестна (скорее всего, это было не позднее конца 1790 г.), [93] вынес решение о том, чтобы книгу рассмотрел дидаскал Дорофей. [94] В патриаршем послании (август 1802 г.), которое предваряет в книге текст самого «Пидалиона» (начиная со второго его издания, вышедшего в Афинах в 1841 г.), говорится следующее: «Во время нашего первого патриаршества (1789–1794 гг. – Ф. Я.) ученейший Агапий Пелопоннесский принес нам этот ныне изданный сборник правил с той целью, чтобы после рассмотрения и проверки он был издан типографским способом на общую пользу православных. Мы передали эту книгу находившимся тогда в Константинополе и заседавшим в Синоде преосвященнейшим архиереям. <...> ...нашим решением с согласия всех святых архиереев было соборно постановлено рассмотреть эту книгу, ради чего она и была вручена ученейшему дидаскалу и священнопроповеднику Великой Христовой Церкви господину Дорофею как знатоку священных правил, отличающемуся широтою познаний и добродетелями. Рассмотрев врученную ему книгу, он сразу же передал ее нам, отметив, что в ней не содержится ничего неправильного, кроме немногих погрешностей, которые легко могут быть исправлены переводчиками правил». [95]
Прп. Никодим, узнав о постановлении Синода, поспешил выразить свою признательность Дорофею в своем первом к нему письме, которое датируется 1 января 1791 г. В этом письме он в учтивых выражениях напоминает о той молве, которая ходила в Евангельской школе Смирны: «О Дорофее говорили все, как учителя (очевидно, и общий их учитель Иерофей Дендрин [96] – Ф. Я.), так и ученики. Он был известен всем своей памятью, одаренностью и преуспеянием в учении, одинаковым как в тех науках, которые предназначены для еще питающихся молоком, так и в тех, которыми занимаются способные принимать более твердую пищу». Агапий в письме сообщил Никодиму о том, что Дорофей принял его [97] «с великой радостью» и выразил желание исправить книгу для ее издания и что сам Дорофей «с трепетом сердца» ожидает встречи с прп. Никодимом.
За видимым воодушевлением в действительности можно усмотреть некие мрачные предчувствия: вероятно, у прп. Никодима еще вначале возникли «помыслы сомнения» в том, будет ли их сотрудничество столь уж плодотворным, может быть, потому, что он знал (и это впоследствии подтвердилось), что его рецензент склонен к консерватизму. Несмотря на это он, как того требовали обстоятельства и правила хорошего тона, выразил собеседнику свою радость и уверенность в правильности тех замечаний, которые должен был сделать Дорофей, а также намерение принять их.
