Огромное, лишённое жизни, внутреннее море умирало. Пелла молча смотрела на это чудо, широко распахнув глаза. А Дан как раз пытался подсчитать, с какой скоростью ему надо бежать по воде, чтобы она держала его – таким плотным казался зеленовато-жёлтый солевой бульон…
Однако на берегах моря жизнь всё-таки была. Здесь росли огромные деревья, подобные каким-то сказочным башням – и превосходившие размерами даже секвойи с Земли. Они тянули к небесам свои стволы и ветви, их жёлто-синие листья раскрывались навстречу солнцу. И то с одного, то с другого дерева срывались вниз небольшие переплетения сухих ветвей.
Дан их сразу узнал. Пусть до касадоров они и добирались заметно подросшие, вобравшие в себя сухую траву и остатки растений, с которыми они столкнулись в пути… Однако их основа оставалась неизменной даже на побережье…
Роллфельды.
Они в изобилии росли на каждом огромном дереве, прямо из ствола. Сначала желто-зелёные, крепкие молодые побеги, со временем они становились жёлто-коричневыми, а затем – и вовсе засыхали. И когда их связь с деревом становилась слишком слабой, чтобы сопротивляться своему весу, роллфельды срывались и улетали вдаль.
Гонимые ветром, они катились по бесконечным центральным равнинам Марчелики. Всё дальше и дальше от места рождения, и всё ближе к океану…
– На-аши дома! – сообщил григио, указывая на деревья. – На-аша жизнь… На-аши заводы и на-аши источники пищи. Эти деревья – всё, что у нас оста-алось.
Он сказал это так, что Пелла и Дан даже оторвали взгляды от зрелища, открывшегося перед ними. И, запрокинув головы вверх, невольно уставились на высоченного аборигена.
А он просто смотрел вдаль и молчал. И из его глаз катились прозрачные слёзы, которые напоминали настоящую воду гораздо больше, чем жидкость во внутреннем море Марчелики.
Дан Старган и Пелла Флинт, центр Марчелики 9 августа 1936 года М.Х.
Дану было жутко интересно, можно ли спрыгнуть с площадки во время полёта. Азарт исследователя заставлял его делать странные вещи: вытягивать руки в стороны, пытаться дотронуться до ствола или до ветки дерева, мимо которого они летели… И вскоре молодой касадор убедился, что их окружает какое-то невидимое поле, которое не позволяет транспортируемому идиоту проявить себя во всей красе.
Круглая платформа стала замедляться где-то на высоте полутора сотен метров над землёй, всё больше сближаясь с тем самым, ближайшим к ней деревом. Когда уже можно было рассмотреть каждую неровность на его стволе, площадка замерла окончательно. А рядом с ней открылся широкий проход.
