Ускоренная химическая реакция разъедает тело животного, заставляя биться в предсмертных конвульсиях, и когда от плоти остаются лишь прилипшие к костям кусочки мяса, скелет выскакивает на берег рядом со мной. Отшатываюсь в сторону и с трудом сдерживаю рвотные позывы, глядя, как адский кролик радостно подпрыгивает на месте и, сверкая пустыми глазницами, скрывается в зарослях.
Меня мутит – но совсем не от того, что случилось с животным. Я думаю о том, что могло произойти, поддайся я голосу в голове, который настойчиво убеждал перейти ручей вброд. Если верить Зейну, незнакомец – джинн. Сам Зейн еще вчера перенес в реальность засос на моей шее. Значит, и тот, в чей сон я пробралась, обладает аналогичными способностями? Прекрасный логический ряд, но мне он не нравится. Упади я в серную кислоту, очнулась бы без кожи? Или не очнулась бы в принципе?
В горле встает ком. Ловлю себя на желании проснуться и больше никогда не приближаться к двери, за которой живут кошмары моего преследователя. Однако предчувствие подсказывает, что я уже зашла слишком далеко: если он приехал в Осло, то вряд ли охотно отступится, пропади его жертва с радаров. Очевидно, придется идти если не до конца, то до момента, когда я получу хоть какие-то ответы. Раздвигаю руками ветки и пробираюсь вперед, на всякий случай внимательно глядя под ноги: кролик-зомби вполне может быть где-то здесь.
Скоро тропинка выводит меня к лужайке, в центре которой стоит бревенчатый сарай. В замешательстве останавливаюсь, не решаясь выйти из леса. Выжидаю несколько минут, но ничего не происходит. Стараясь не шуметь, перебежками добираюсь до стены и продвигаюсь вдоль нее, пока не дохожу до угла постройки. Медленно выглядываю. От картины, которая открывается передо мной, в горле встает ком. Я вижу спину стоящего у столба человека. Он полностью раздет, на теле, кажется, не осталось живого места: на лопатках, пояснице, плечах, бедрах – кровоподтеки, гематомы и ссадины. Лицо скрыто густой бородой и спутанными темными волосами. Сначала я не понимаю, как он вообще удерживает равновесие, но потом замечаю, что широкие ладони прибиты к столбу гвоздями. От вида этой чудовищной жестокости ком в горле будто вырастает в два раза и, схватившись за шею, я хватаю ртом воздух.
Спустя пару минут приступ паники удается купировать, и я опять смотрю на измученного мужчину, пытаясь понять, что делать дальше. Почему-то мне становится очень важно увидеть его лицо. То, о чем я думаю, совершенно невозможно и противоречит здравому смыслу, но я хочу убедиться, что никогда не видела его раньше. Хочу убедиться в том, что он не похож на моего отца. Собравшись с духом, делаю шаг вперед, но кто-то хватает меня сзади, закрывая рот рукой.
