– Да, – как бы вынуждено согласился сосед с убойными аргументами по поводу моей жестокости.
Дальше я слушать не стал. Слишком большая благодарность людская на ночь возбуждает. Утром демонстративно не стал кушать свои любимые оладушки и, едва хлебнув чая, отправился посидеть на берегу лимана. Сказал перед этим: уехать лучше пораньше, по-светлому вернуться, в пробке не стоять. Чтобы с обедом не хлопотали. Купил в магазине под ностальгической вывеской «Сельпо» такой же ностальгической варёной колбасы. Но, как и всякое возвращение в прошлое, она разочаровала. Прежняя хотя бы пахла мясом.
Семейка встретила моё возвращение каменными лицами. В ответ я тепло поблагодарил Людку и Ваську за радушный приём, но руки не подал. Несмотря на моё внешне безукоризненное поведение, разборки начались, едва мы тронулись.
– Лучше бы не приезжали, – нейтрально начала тёща, – мелькнули и всё.
– Так дом же в таком состоянии, что в нём и спать невозможно. Повезло что ночь тёплая. Василий ведь его под гостиницу пустил. А вы, Елена Андреевна, если сильно соскучились, могли бы и пожить, как-никак любимый сынок, всё же лучше зятя, – спокойно ответил я. Нинке маминой дипломатичности не досталось.
– Дом Васин, и он вправе им распоряжаться. Ему больше и жить то не на что.
– Во-первых, дом построен на мои деньги, стало быть, хозяин – я. Во-вторых, Василию ещё далеко до пенсии, шёл бы работать, а не пил каждый день.
В-третьих, пьёт он на деньги, которыми ты его регулярно снабжаешь.
Тут уж её совсем понесло.
– Земля его, значит, и дом его. И ты забыл, как он гусей нам привозил, когда в магазинах продуктов не было.
– Во-первых, заведующим гусиной фермой он стал благодаря мне. Во-вторых, мы можем попасть в книгу рекордов Гиннеса как потребители самых дорогих гусей в мире. В-третьих, раз дом Васин, почему бы и в самом деле не перебраться туда Елене Андреевне. Порадоваться любимому сыночку. Пособие по пьянке в таком случае можешь ему удвоить.
– И уеду! – заплакала на заднем сидении тёща. – Уеду!
– Ваши слёзы, Елена Андреевна, я воспринимаю как долгожданные слёзы радости.
Больше ни в поездке, ни вечером дома, не прозвучало ни слова. Ночью слышались шаги, волочение чемодана, а утром я застал их одетыми с кучей сумок.
– Мы с мамой уезжаем, – заявила супруга.
– Что так?
– Ты же нас выгнал.
– Никто вас не выгонял. Просто обсудили альтернативный вариант. Может, так Елене Андреевне будет лучше.
– И мне так лучше будет.
Потом они погрузили клумаки в машину, отказавшись от моей помощи. Тёща шла медленно сгорбившись. Куда подевалась живая и шустрая старушка? Не сосчитать уже, сколько лет прожил с ней, и она искренне заботилась обо мне. Гордилась. Как-то рассказывала о соседке, которая завистливо сетовала: «Вас, Андреевна, зять опять в санаторий посылает, а мой меня только на хер шлёт». Вспомнилось, как в период «бес в ребро» и увлечения совершенно этого не достойной юной особой, она урезонивала жену: «Да не переживай ты, Нинка! Это не сметана, не закончится». Добила меня вазочка с таблетками и стакан воды с лимоном, которые она готовила мне каждое утро. Приготовила и сегодня.
