Шестидесятилетие Павла Александровича… Этот грандиозный праздник не обошёл вниманием по его подготовке никого. Данила к тому времени уже вернулся, ему шёл 27-й год. Евдокимовы всем семейством пожаловали. 17-летняя Леночка прыгала вокруг отца, она его боготворила. Всё время обнимала, чмокала в щёчку, висела у него на шее, показывая какой он ещё молодой и сильный. Папа Паша выглядел великолепно: подтянутый, немного посеребрённый, всегда выбрит, выглажен, дорогой парфюм. Даже в домашней одежде – супермен. Любитель спорта, бани, бильярда, боулинга и преферанса мог ещё заткнуть за пояс не одного мужика. Для празднества сняли базу отдыха с большим банкетным залом и номерами для желающих. Предполагалось трёхдневное действие. Вечерний банкет, на второй день – пивной пир, а на третий – только свои. Всё прошло на ура. Бедный Макс только подарки перевозил домой три раза. Вероничка с семьёй осталась ещё на пару дней на базе, покупаться и позагорать. Уговорила и Кристину. И та ездила на работу прямо с базы. Данила жил на квартире, захотелось самостоятельности. Леночка прилепилась к сёстрам. Таким образом, Маша с Пашей вернулись поздно вечером домой одни. Устали, как черти. Именинник улёгся первым, а Машка ещё возилась. Войдя в спальню, удивилась, Пашка не спал. Он растопырил руки и с нетерпением звал её к себе. Как капризный ребёнок, дай-дай тебя мне. Она улыбнулась и рыбкой просочилась в его объятия. Вот и скорпиончик на посту. Ничего себе, человек разменял седьмой десяток… Кому скажи – стыдоба. Да почему это? Пусть завидуют!
Утром Маша проснулась поздно, ухандокал ей любимый муж. Вспоминая ночные приключения, она потянулась от удовольствия, заулыбалась. Встала под душ, привела себя немного в порядок, заправила постель, отдёрнула шторы. Зашёл Пашка, одетый в джинсы и майку.
– Ты куда собрался, Павлик? Или пришёл уже?
Он молчал. В его глазах было столько муки, отчаяния, даже страха, что Маша села на кровать, и у неё заныло под сердцем.
– Что? Говори? Что случилось, Пашка!
– Я ухожу…
– Куда ухожу. Ты о чём? Да не пугай меня.
– Я ухожу от тебя. К другой женщине. Прости.
И ушёл. Маша ничего не поняла. До неё не доходило. Она подскочила, выбежала на веранду, но машина с Павлом уже выехала на дорогу. Она вернулась, схватила телефон. Он ответил из столовой. Она рванулась туда. На столе записка.
"Машенька, прости меня. Я ухожу от тебя, вернее от себя. Оставляю не тебя, я бросаю себя. Так получилось, ничего изменить уже нельзя. Дай мне неделю, и я тебе всё объясню. Детям, пока, скажи, что я в командировке, срочно уехал. Прости. Мне тоже очень больно."
