Ааду старательно обшарил все углы и закоулки корабля и не нашел ничего такого, к чему можно было придраться. Ему показалось, что железные кницы, скреплявшие шпангоуты с бимсами, могли быть помассивнее - мало ли страху приходится терпеть кораблю в море.
- Сколько они у тебя весили? - спросил он у кузнеца, у старого Рейна из Кообати.
- Вот эта весит шесть пудов. Можно бы сделать и потяжелее, но они показались и так уж слишком громоздкими, да и лишнего железа не было, - ответил кузнец.
Ааду вынул свой футшток и измерил толщину кницы на изгибе - вышло три дюйма две линии; он вытащил из нагрудного кармана замусоленную, истертую от долгого употребления регистровую книжку и сравнил толщину кницы с регистровой нормой, - да, выходит, маловато.
- Не может быть, - проворчал Михкель, вынимая из кармана и свой футшток. - Видишь, три дюйма и четыре полные линии…
Верно, при новом измерении и Ааду прибавил по крайней мере еще одну линию. Кницы бы ли в полном соответствии с требованиями регистра.
А в остальном все было в порядке. В расчетах и расходовании материалов мастер строго придерживался установленных требований. Если и такелажную работу проведут так добросовестно, корабль может выйти в первый класс.
- Чего ему еще нужно, чтоб выйти в первый? - сказал Кусти из Лайакиви, который вместе с другими членами правления и с народом, запрудившим толоку, следил за каждым движением мастеров. - Или ты думаешь, Ааду, мастер - глупый тетерев, дела не понимает?
Кусти был прав. Исследуй, что хочешь: комингс, брашпиль, бушприт, даже поручни - все прилажено точно, по всему видно, что корабль только и жаждет воды.
- Ну что же, начнем, что ли? - спросил у мастеров лоонаский Лаэс, когда члены правления спустились по лестнице с корабельного борта, и их окружила толпа.
Михкель взглянул на Ааду:
- Ты как думаешь?
- Что тут думать, - сказал сухонький, жилистый старик, а его темно-серые добрые глаза сверкнули за стеклами очков счастливо и чуть-чуть хитровато. - Хороший построили корабль. Поглядим, как пойдет спуск. Мужики хлипкие вроде, не знаю, хватит ли силенок.
- Ого! - воскликнул лагувереский Юхан.
- Ого! - закричали парни и крепкие, грудастые девушки прибрежных деревень и, толкаясь, гурьбой двинулись к длинным хваткам воротов, за которые могло стать человек по двадцать к каждой. Двенадцать мужиков посильнее (во главе с самим капитаном) направились к толстому таранному бревну, свисавшему с высоких козел. На мгновение взоры тех, кто стоял у воротов и у тарана, обратились к двум мастерам, которые отошли немного поодаль, чтобы лучше обозревать всю площадку. И вот Михкель остановился, поднял руку и, резко взмахнув ею сверху вниз, в сторону воротов, воскликнул:
