- А-а, ты, Тынис! - узнал Матис брата. - Я было думал…
- Что это у вас тут за чертовы проделки! - выпалил Тынис, даже не поздоровавшись с братом.
- Это не наши проделки. «Душа вослюбленная» забавляется со своей великой родней чертей и богов. Не устояли наши силенки против такой мощи!.. - И Матис коротко рассказал брату, почему пришлось уйти из Папираху сюда, на Сийгсяаре.
От быстрой ходьбы Тынис запарился. Он распахнул теплый полушубок, сдвинул шапку на затылок, предложил Матису папиросу, закурил сам и присел на конец бревна. По лицу Тыниса было, однако, видно, что рассказ брата его не удовлетворил.
- А почему вы не дали знать мне? - спросил он после непродолжительного молчания.
- Чем бы ты тут помог?
- Как - чем помог бы? У меня почти десять тысяч вложено в корабль, должен же я знать, что с ним делают. Я эти деньги не на земле нашел.
- Мы их тоже по ветру не пустили. Видишь, тут они все! - И Матис махнул рукой в сторону огромных штабелей бревен и плах, темневших в сумерках. - А часть твоих денег на берегу Хийюмаа, на твоих же глазах, - добавил он.
- С тем, что под моим наблюдением, дело в порядке. А то, что вы тут делаете, просто несуразица!
- Несуразица? А ты-то сам что сделал бы? - удивленно уставился на брата Матис.
- Теперь дела не так ведутся. Если Гиргенсон хотел со мной переговорить, надо было непременно кого-нибудь послать за мной.
Матис смотрел на брата. Если бы это говорил кто-нибудь чужой, кого он видит впервые в жизни, дело другое. Но это ведь Тынис, сын старого Реэдика и Ану из Кюласоо и его кровный брат. Какой-то холодок кольнул сердце Матиса, и, может быть, чтобы отогнать это неприятное ощущение, он нехотя засмеялся.
- Ого! И ты, внук старого Рейна Тиху из Рейнуыуэ, побежал бы в церковную мызу и бросился в ноги «вослюбленной душе»? Ого-го! Даже я, хоть у меня скоро не будет крова над головой, никогда не сделал бы этого! Какая нужда тебе, капитану, просить Гиргенсона? Тем более, что и здесь можно с таким же успехом выстроить корабль!
Тынис швырнул папиросу в костер, глубоко вздохнул и встал. Пламя костра бросало красноватые неспокойные отблески на его высокие сапоги, на дубленый, крашенный в желтый цвет полушубок с распахнутыми полами, на тяжелый подбородок, полуприщуренные глаза и пышную прядь волос, упавшую на лоб из-под сдвинутой на затылок капитанской шапки.
- Тебя, кажется, это дело очень веселит. Ну что ж, количество рабочих дней растет, в пайщиках скоро будет вся волость, денежки мои ухлопаны - а корабля нет! Когда вы вздумаете поссориться и с папашей Пууманом, чтобы уйти из Сийгсяаре? - насмехался Тынис.
