В ревизионную комиссию попали лайакивиский Кусти, кюласооский Матис и Длинный Виллем - все народ неимущий, но люди, известные тем, что всегда выступали против несправедливости и обмана.
Когда в этот же воскресный вечер, в канун рождества, Михкель, вернувшись домой, извлекал тщательно завернутые в парусину модель и корабельные планы, насвистывая при этом веселый плясовой мотив, Эпп промолвила:
- Возишься, пеленаешь своего новорожденного, будто после крестин. А каковы дела с живой копейкой, малышу на зубок, - скоро ли надеешься получить?
- Придется нам на первых порах самим прикармливать новорожденного. Но, дай срок, года этак через полтора он сам принесет тебе деньги на дом.
- Года через полтора?! А до тех пор хочешь, значит, зубы на полку положить?
- Все зубы едва ли, но нашим клыкам не мешало бы малость и отдохнуть, - отшутился Михкель и продолжал насвистывать плясовую.
- Насвистывай, насвистывай свою ванаранна. Посмотрим, какую польку ты запляшешь, когда кишки в животе марш заиграют!
- Э-э, не помру я с голоду, пока у меня женка такая крепкая.
Эпп, конечно, долго еще ворчала. Иначе и нельзя, уж так заведено: хоть сердце и подсказывает «да», а язык молвит «Нет», - таков женский нрав. Не помогло и то, что Михкель объяснял ей, на сколько процентов его пай, пай мастера, выше пая других рабочих. «Вот и поглядим, как ты будешь грызть свои проценты», - ответила Эпп. Не успокоило Эпп даже и то, что Михкеля вместе с капитаном, папашей Пууманом, волостным писарем и другими почтенными людьми выбрали в правление. «Стой, стой за других, пока сам без штанов останешься!» - не сдавалась Эпп. Вся эта перепалка (больше по привычке, чем со злого сердца) не помешала им мирно закончить вечер и в приподнятом настроении забраться в постель.
Долгие годы строил Михкель хозяевам и богатым пайщикам корабли, долгие годы Эпп одна трудилась дома, растя ребят. И вот стряслась эта канитель с «Арктурусом», когда мужа стали обходить, точно прокаженного. Наконец-то опять у него есть работа, и работа не на чужих хозяев, теперь он один из хозяев, равный среди равных, вдобавок еще и член правления.
Ветер, дувший днем с зюйд-веста, стал крепчать и повернул к норд-весту; это было слышно по гулу и вою, с какими он обрушивался на обращенную к морю стену дома. Сынки далеко, за морем. Кто знает - есть ли у них по-прежнему твердая почва под ногами?.. Карла сообщал в последнем письме, чти заработки на лесопилке стали неважные, и что он снова поглядывает на море. Нужно им, пожалуй, написать про эту историю с кораблем - может быть, и дети смогут вложить свою долю в дело.
