Были в книге еще и другие пометки, в одном месте романа было подчеркнуто несколько раз предложение:
«Да, единственное приличествующее честному человеку место в России в теперешнее время есть тюрьма!»
Отец Клавдии и Зои томится в тюрьме, а мать умерла в тюремной больнице. Карл Ратас в тюрьме. «Но я все-таки не дам так просто засадить себя в тюрьму! И это, я думаю, тоже честно, и даже честнее, чем даться им в руки», - подумал Пеэтер.
Пеэтер задержался на карандашной пометке на полях: «Стыдно!»
«Познакомился я также с двумя соседями по камере. Они попались в одном и том же деле с польскими прокламациями и судились за попытку бежать от конвоя, когда их вели на железную дорогу. Один был поляк Лозинский, другой - еврей, Розовский - фамилия. Да, Розовский этот был совсем мальчик. Он говорил, что ему семнадцать, но на вид ему было лет пятнадцать. Худенький, маленький, с блестящими черными глазами, живой и, как все евреи, очень музыкален. Голос у него еще ломался, но он прекрасно пел. Да. При мне их обоих водили в суд. Утром отвели. Вечером они вернулись и рассказали, что их присудили к смертной казни… Да. Так и повесили. Веревками Задушили обоих».
Стыдно! Простому русскому человеку стыдно, до жгучих слез стыдно, что иноязычные народы так угнетаются в государстве, властелин которого бесстыдно велит раболепствующим называть себя отцом всея Руси.
Царизм, его политический строй отвратительны и гнилы, а русский народ добрый, сердечный, даровитый, жаждущий правды, бесстрашный и героический. Не отдельно от него, а только вместе с этим народом должен создавать свою новую судьбу эстонский рабочий и эстонский народ. Что с того, что вчера вечером жандарм кричал за его дверью: «Откройте!» Разве не в доме русского рабочего нашел он убежище, разве согревшая его постель не принадлежит старой русской женщине-работнице, разве книга, которую он, как сокровище, держит в руках, написана не русским писателем? Разве не простой русский рабочий, Матвей Горшков, отец пятерых детей, предложил ему помощь из своих скудных сбережений, когда Пеэтера вышвырнули с работы у Гранта? У него самого, правда, было отложено несколько рублей на черный день, и он тогда не нуждался в помощи, но порой доброе слово стоит больше, чем деньги. Только в беде человек познает своих истинных друзей.
Несмотря на то, что конец романа неправильный, все же гигант сделал свое дело. Не может прозябать в рабстве народ, у которого есть такой писатель, как Толстой! Но царский режим, ненавистный оплот реакции, нужно уничтожить…
