Пока Пеэтер, шагая рядом с другом, приходил к такому заключению, Карла занимали другие мысли. Все, что он сказал Пеэтеру, было правдой, и все-таки он был недоволен собой. Ему вдруг удивительно ясно представился русский рабочий Михаил Калинин. Хотя Михаил Иванович находился теперь за тысячи верст отсюда, Карлу казалось, будто он шагает тут же, третьим, рядом с ними.
Карлу ясно вспомнились так глубоко запавшие ему в душу мысли Михаила Ивановича, хоть он и не смог бы теперь, спустя почти год, воспроизвести их слово в слово. Но точный смысл их был таков: случается иной раз, что разбогатеет по счастливой случайности бедняк, выиграет, скажем, в лотерею большой куш. Это не шутка, пустячный человек от этого может совсем испортиться! С нами, друзья, часто бывает то же самое. Богатым едва ли кто из нас станет, и вряд ли нас испортило бы богатство - не такие уж мы пустые люди, - но ведь у нас другая опасность. Мы выросли кто в темной деревне, кто в сумерках пригорода, рано пришлось начать работать, в школе довелось учиться мало, но едва ли среди нас найдется хоть один, кто, вступая в жизнь, не почувствовал бы большой тяги к свету и знаниям. Попы предлагали нам свои помои - это нам не понравилось, буржуазная интеллигенция предлагала нам приноровленные для рабочего рта валериановые капли - но они были приторны. И вдруг однажды, в счастливый день, мы открыли Карла Маркса, Чернышевского, Герцена, читали Ленина. Кто из нас с дрожью в сердце не брал в руки «Манифест Коммунистической партии»? Кто не читал, затаив дыхание, «Что делать?» Чернышевского. «Это ведь для нас, для нас, рабочих!» - восклицали мы и глотали книгу за книгой, как кому позволяло время. А когда мы после этого собрались, глядя новыми, радостными глазами друг на друга, мы увидели, что некоторые из нас стали зазнаваться. Они не смогли переварить как следует того, что прочитали, усвоить, связать с практической жизнью, и у них закружилась голова от прочитанного. Они считали себя пупом земли, а всех остальных - дураками и вели себя соответственно этому. Такие умники только и норовят вскарабкаться на трибуну, достичь руководящей вышки, чтобы оттуда произносить поучительные речи для других, сами же они уже ничему не учатся, а если и учатся, то только затем, чтоб блеснуть своими знаниями. Такие книжные мудрецы становятся в тягость другим товарищам, негодными к жизни и практической революционной работе, так как они своим раздутым, высокомерным умом отпугивают простых людей от партии…
