Капитан Тиху быстро вышагивал из угла в угол по своей узенькой каюте, поднялся было на палубу, но вскоре вернулся в каюту и снова начал беспокойно мерить ее шагами.
Тынис Тиху был слишком высок и грузен, к нему не подходило выражение «вертелся как белка в колесе», но метался он на самом деле не хуже белки. Погода выкидывала, будто специально для него, одну шутку за другой, рейс затягивался. А самое скверное - его личные дела были все еще не решены и не упорядочены. Вчера он послал отсюда, из Ставангера, телеграммы обеим - Лийзу и Анете. Сегодня он взвесил свой поступок, и эта двойная игра показалась ему глупым и даже недостойным делом. В деревне вести расходятся быстро, вряд ли останется тайной для Лийзу и Анете, что он послал телеграммы обеим.
Капитан Тиху прислушался. Совсем рядом раздался глухой рев пароходного гудка, и в ответ ему особенно тревожно забили в колокол на «Каугатоме». Когда капитан распахнул дверь каюты, оба звука, смешавшись в один противный вопль, еще острее резанули его слух, а над правым бортом «Каугатомы» навис, все вырастая, черный силуэт огромного корпуса торгового парохода.
- Ударит, черт! - закричал капитан, его поднятая рука сжалась в кулак, и в тот же миг он увидел высоко над собой склоненные через поручни лица чужих моряков… и вот… вот… едва не задев своей кормой корму «Каугатомы», громадный корпус чужого корабля снова скрылся в густом тумане. Только «Каугатома», будто от запоздалого страха, долго еще подпрыгивала на волнах, поднятых винтом парохода, а наглый и низкий гудок чужого корабля доносился уже издалека.
- Проклятая акула! - ругался у грот-мачты боцман. - Еще немного - и наскочил бы!
Капитан не сказал ни слова, смачно сплюнул через борт и удалился в каюту. «Проклятая акула!» Конечно, акула, но истинная акула сама-то и не стоит на капитанском мостике океанской громадины, а сидит где-нибудь в уютном кабинете за тяжелым письменным столом и одним росчерком пера решает судьбы тысяч людей. Капитаны ее пароходов, которых эта акула, может статься, и не знает всех в лицо, - только ничтожные исполнители ее приказов. Легко ли капитану парохода сниматься с якоря при таком тумане? Но приказ получен - плыви! Каждый день стоянки такой громадины стоит увесистой пачки долларов. Ну и что ж, нанимай буксир, ставь дорогостоящего лоцмана на капитанский мостик - и рискуй! Ну, а если при этом и потонет какой-нибудь стоящий на пути маленький парусник - не велика беда! Любой судья поймет, что случилось это не от злого умысла, - у каждого судебного параграфа есть по меньшей мере по три закорючки, и пусть капитан потопленного парусника считает себя счастливчиком, если он уберется из суда с целой шкурой. У кого сила - того и право, у кого кошель - за того и суд.
