За час или два до того, как «Каугатома» после короткой стоянки на ставангерском рейде собиралась поднять якорь и отправиться в путь, над фиордом опустился густой туман. На побережье Норвегии туманы не столь обычны, как, скажем, по ту сторону Северного моря, в Англии, но все же и здесь туманные дни случаются довольно часто, особенно поздней осенью. Наверху, на круто спускающемся к океану плоскогорье скандинавского хребта, уже царила зима, а громадные массы воды, направляемые в норвежские фиорды Гольфштремом, несмотря на огромный путь, пройденный ими, все же сохраняли еще какую-то частицу тепла Мексиканского залива. Воздух среди скал насыщен влагой морских испарений, от дыхания холодных ветров, идущих с гор, эта влага превращается порой в такой плотный туман, что матросам от борта к борту не узнать друг друга, или, как говорит кок: «Воздух так густ, что хоть мажь его вместо сала на хлеб».
Но сегодня никто из команды «Каугатомы» не был расположен к шуткам. Надеясь, что туман так же внезапно исчезнет, как он и упал на море, капитан с самого утра не отпускал никого на берег, чтобы при перемене погоды тотчас же поднять паруса. В ожидании отплытия нельзя было приступать к серьезным работам на корабле, а сращивание концов и другие пустяковые дела, которыми боцман занял матросов, никого по-настоящему не увлекали. Наоборот, насколько мог заметить штурман Танель Ыйге, напряженно наблюдавший за тем, чтобы в густом тумане какое-нибудь судно не наскочило на «Каугатому», молодые матросы, особенно талистереский Яэн и рыуна-ревалаский Сандер, думали не о корабельной работе, а о чем-то совсем ином. Вахтенный матрос ежеминутно звонил в колокол; такой же перезвон - сигнал стоящего на якоре судна - несся и со всех других кораблей. А какой-то местный пассажирский пароход или портовый буксир, очевидно, пытался даже в тумане нащупать себе дорогу - поминутно, если не чаще, слышался его низкий, глухой гудок где-то впереди «Каугатомы». Время от времени сильные порывы ветра разрывали на миг пелену тумана, и тогда, точно призраки, маячили у левого борта парусника мачты и темный корпус стоявшего на якоре большого барка дальнего плавания «Анны-Доротеи», и тут же все опять исчезало в плотном, словно мокрая вата, тумане. Близкие и отдаленные звуки колоколов, сигнальных рожков, пароходных гудков, доносящийся из порта скрежет кранов и почти непрерывная, наводящая тоску разноголосица говорили о том, что «Каугатома» со своими заботами была не единственным кораблем и населенным местом на этом свете.
