И только кирпичные стены глухого переулка стали свидетелями Глебовых мучений. Свидетелями того, как после ввода снотворного его перетащили в неприметный синий фургон и увезли в неизвестном направлении. Хотя, если посмотреть на ситуацию шире, кирпичные стены были не единственными наблюдателями сего происшествия. Из неизмеримых глубин вечности за этими жуткими делами еще наблюдала равнодушная, холодная, безразличная Вселенная…
Тусклый свет сознания замерцал в бездне небытия. Глеб с трудом открыл глаза, все еще слепленные страхом. Его движения были скованны, словно он все еще спал, и во сне старался убежать от монстра, но движения вязли, будто в зыбучих песках. Его расфокусированный взгляд камнем упал на пол – он увидел свои запыленные туфли. Вокруг стоял голубой полумрак. Глеб сидел на стуле, и в следующий миг ощутил на запястьях холодную сталь – его руки за спиной были скованы наручниками. Мысли о последних событиях каскадом выстроились в хронологическом порядке: ремонт дороги, пролитый кофе, вспышка гнева, смирение, принятие, нападение, растерянность, страх. Это последнее чувство со всей силой первобытного инстинкта теперь застучало в его висках. Он начал учащенно дышать, быстрым рывком поднял голову и затряс скованными руками в безотчетной попытке освободиться и убежать прочь. Затем он услышал голоса и замер. В эти минуты Глеб был близок к животному состоянию – все его ресурсы и инстинкты были сведены лишь к выживанию. Голоса приближались, но слов было не разобрать. Со скрежетом отворилась старая металлическая дверь, расположенная левее Глеба, и в комнату вошел уже знакомый ему лысый – он его сразу узнал. Следом за ним появился высокий тип с выражением лица как у монстра Франкенштейна. Глеб даже разглядел шрам на шее, не хватало только болтов в висках. Вероятнее всего это был подло напавший со спины похититель.
– Ну что, очнулся? – ухмыльнулся высокий тип со шрамом. Все существо Глеба превратилось в концентрированный комок тревожного ожидания. Жлобы с довольными ухмылками то переглядывались между собой, то обращали блестящие от азарта глаза на связанного пленника. В комнате повисло молчание. Тишину робко содрогали только скрипы стула, на котором сидел Глеб. Тут он не выдержал и волнительно произнес:
– Что… что вам нужно от меня? В чем дело? Где я нахожусь?
– Ты задаешь слишком много вопросов, – заговорил лысый. – В то время, как должен давать ответы. Точнее один ответ всего на один вопрос. Попробуем, а, Глеб?
