Другими словами, мое познание Бога, воспринимаемое во мне другим, есть любовь к воспринимающему; предметно же созерцаемая, третьим, любовь к другому есть красота. То, что для субъекта знания есть истина, то для объекта его есть любовь к нему, а для созерцающего познание (познание субъектом объекта) – красота. Истина, Добро и Красота – эта метафизическая триада – есть не три разных начала, а одно. Это – одна и та же духовная жизнь, но под разными углами зрения рассматриваемая»
По словам Флоренского, красота мира доступна лишь тому, кто освобождается посредством любви от замкнутости эгоизма. Подтверждение этого своего аргумента он находит в работах таких великих аскетов, как Макарий Великий, Исаак Сирин и др., в рассказах странников и произведениях художественной литературы.
Стремление к святости раскрывает перед человеком святую и вечную сторону любого творения, ибо посредством внутренней проницательности он схватывает свое сотворенное в его «всепобедной нетленной» красоте. Такой человек более остро чувствует природу; «… все окружающее меня представлялось мне в восхитительном виде: деревья, травы, птицы, земля, воздух, свет – все, – пишет странник, – как будто говорило мне, что существует для человека, свидетельствует любовь Божию к человеку, и все молится, все воспевает славу Богу».
«Аскетизм создает не только добрую, но и прекрасную личность. Характерной особенностью великих святых является не доброта сердца, которая часто проявляется и у плотских и очень грешных людей, а духовная красота – великолепная красота лучезарного сияния светодательной личности, недоступная плотскому человеку, отягощенному плотью».
Духовной красоте сопутствует святость тела, сияние которого заливает плоть светом. Флоренский с большим вниманием выслушивал рассказы о свете, излучавшемся из тел святых. Сладость, теплота, благоухание, музыкальная гармония и прежде всего сияющий свет – таковы характерные признаки плоти, преисполненной Святого Духа.
Традиция почитания святых мощей проистекает из веры христиан в обόжение человека, начинающееся еще здесь, во временном мире. Плоть человека, исполненного Святого Духа, по отшествии души сохраняет свою святость – об этом знали еще люди, жившие до Рождества Христова, о чем свидетельствует ветхозаветная Книга Царств. В ней повествуется, как умерший человек воскрес от прикосновения к мощам пророка Елисея (4 Цар. 13:21).
В новозаветное время христиане убедились на собственном опыте, что Дух Святой может действовать даже через вещи, принадлежавшие святым людям. Так, книга Деяний апостольских рассказывает о том, что, когда на больных возлагали платки и опоясания апостола Павла, у них прекращались болезни и из них выходили злые духи (Деян. 19:12).
