Принимая аристотелизм, человечество несомненно дойдёт до дна сосуда, но расплатой будут столетия атеизма. Так и случилось с западным христианством, когда схоласты стали в большей степени в философии исходить из Аристотеля, нежели от Платона.
Вторым по значимости на наш взгляд является в этой философии аристотелевское учение об искусстве. В его основе используется подражание, т. е. мимесис. Мимесис отталкивается от действительности, но не ограничивает этим искусство. Целью искусства является очищение от страстей. Катарсис высвобождает чувство от низменного и безобразного, культивирует такие эмоции, которые оздоровляют душу. Катарсис может вызвать театральное представление, музыка, поэтическое произведение. Все эти направления позволяют душе подняться над миром, познать высшее, а в момент завершения катарсиса спуститься на землю. После этого возникает чувство утраты, ведь истина был здесь в ладонях, в триумфе и ликовании души, в плаче и радости. Поэтому истинная музыка, спектакль, книга – возносят душу, преобразуют её. Исходя из этих критериев, современную «культуру» никак нельзя назвать истинным искусством, в котором качества человека как творца видны невооруженным глазом. Это антикультура и антиискусство, ведь вместо того, чтобы выполнять функцию катарсиса, очищения, они приземляют душу, делают её более пошлой и материальной.
Наконец третий аспект аристотелизма, на которым мы подробно остановимся, является учением об этики и политики. Здесь тоже не всё так однозначно как было у Платона. Аристотелизм закономерно перекликается с либерализмом своей ставкой на «средний класс», который в понимании Аристотеля является залогом стабильности государства. Отчасти с этим можно согласиться. По Аристотелю человек есть существо общественное, поэтому вне общества не может находиться: «Тот, кто не может войти и составить часть некоего сообщества, кто не нуждается ни в чем, ни в ком, достаточен самому себе, то, не являясь частью государства, он – либо зверь, либо бог». В этом ракурсе интересно взглянуть на святых подвижников, которые покинули общество, как на носителей божественной благодати.
Аристотель соглашается с тем, что в государстве должны быть рабы, но рабами презрительно именует тех людей, у кого на первом месте – тело. Свободный человек ставит на первое место душу, а душа – начало властвующее. Поэтому она делает из раба свободного человека. С точки зрения политического аристотелизма можно привести интересный аргумент против марксизма. Для этого достаточно развить два его тезиса, которые провозглашают следующее: «Живя без закона, человек оказывается ниже зверя, а закон в своем существовании опирается на государство.
