— Ты сказала ему, Наоми? — тихо спрашивает Бет. Я думаю, она чувствует, что Наоми нуждается в небольшой помощи, чтобы пробраться через эту трясину подавленных воспоминаний. Наоми просто кивает, срываясь в громкие рыдания.
— ОН УБИЛ ЕЕ, И ЭТО БЫЛА ПОЛНОСТЬЮ МОЯ ВИНА! — вопит она оттуда. Я протягиваю руку и обнимаю ее, не дожидаясь реакции Бет. Она сидит и не останавливает меня.
— Это не твоя вина, детка. Это ее вина. Это она изменила, — успокаивающе говорю я. Я думал, что так сказать было правильным до того момента, пока она яростно не оттолкнула меня от себя. Я смотрю ей в лицо и вижу чистую ярость.
— НЕТ! Это была ЕГО ВИНА! — Ее голос полон яда. Ее голос звучит почти демонически. У меня появляется желание прервать его. Бет, должно быть, наполовину джедай, потому что видит мои мысли и бросает на меня взгляд: «Заткнись нахуй!».
— После того как его судили и осудили за ее смерть, ко мне пришли. Это был его сын. ЕГО ЧЕРТОВ СЫН! Он был на три года моложе меня. Очевидно, у дорогого папаши была другая женщина на стороне. В комплекте с совершенно другой семьей.
Теперь она стоит и говорит с такой энергией, что на лбу у нее выступает вена.
— Мой гребаный отец годами изменял моей матери. Мало того, он издевался над ней. Он говорил с ней свысока. Он называл ее никчемной, мышиной пиздой. И ОНА ТЕРПЕЛА ЕГО! Она не произнесла ни слова поперек. Она позволила этому гребаному мудаку топтаться по ней! Как жалкая мышиная сука, какой она и была!
Ее гнев почти пугает меня. Я никогда не видел от нее ничего подобного. Честно говоря, если бы она схватила ближайший острый предмет и начала меня колоть, я бы удивился не больше, чем ее вспышке.
— Много лет он изменял с той, другой сукой. В течение многих лет моя мать сидела в том браке без любви и позволяла ему делать все, что он хотел. Она принимала его словесные оскорбления и его блуд без единого проклятого слова! И когда она, наконец, нашла что-то, что давало ей немного покоя, я…
Ее голос затихает, а лицо внезапно превращается из неподдельного гнева в глубокое уныние. Ее сердце разбито. Она была сломлена в течение многих лет. Я просто никогда этого не замечал.
Раздается тихий успокаивающий голос Бет:
— Что ты сделала, Наоми? — Как будто Бет пытается вытянуть из нее яд. Ей требовалось, чтобы Наоми произнесла эти слова, чтобы они вырвались из ее души. Они должны были выйти как рвота с плохой пищей.
— Я ОТНЯЛА ЭТО У НЕЕ! Я И ЭТОТ ЧЕРТОВ МОНСТР УБИЛИ МОЮ МАТЬ!
