А потому — учебник Письменного по теме «Свойства векторного произведения» — и читать, читать, читать! Завтра Строев грозился спросить с нее долги, а тех становилось все больше. Вот и сейчас Катя раз за разом ловила себя на том, что давно забыла, зачем пришла в библиотеку, и вместо изучения занудной теории рисует на полях книги сердечки и розочки, а сама воображает, каким оно будет, ее первое свидание.
Жаль, что Олег не сказал, куда они пойдут: Катя предпочитала знать, с чем ей предстоит иметь дело, даже если Олег захочет просто прогуляться с ней под руку по ближайшему парку. Пожалуй, это было бы совсем и неплохо. От понедельнишной промозглости не осталось и следа, и непредсказуемая уральская погода радовала сегодня почти весенним теплом, сдобренным пушистым веселым снегом, и Катя представила себе, как они с Олегом, поспорив о чем-нибудь, устроят снежную войну, выясняя, кто точнее бросает снежки, а потом Олег, получив ком снега за шиворот, зафырчит в притворном гневе, кинется на Катю, сгребет ее в объятия, обожжет горящим взглядом, и глаза у нее закроются сами, а губы наконец узнают вкус мужского поцелуя.
Нет, вообще она уже однажды целовалась с мальчиком, и даже не слишком целомудренно: им тогда обоим было по четырнадцать лет и это приключение, пожалуй, осталось одним из самых интересных в Катиной летне-лагерной жизни, но, разумеется, не шло ни в какое сравнение с теми необыкновенными вещами, о которых пишут в романах.
Томление, восторг, головокружение, ощущение выросших за спиной крыльев, молния, пронзившая тело, — Катя предвкушала настоящий фейерверк и гадала, сегодня ли уже его переживет или Олег отложит этот шаг до того момента, когда они лучше узнают друг друга. Ее устраивали оба варианта: в первом Олег казался охваченным страстью к ней, Катерине, а во-втором — честным и порядочным человеком, опасающимся обидеть подругу. Где-то глубоко внутри слабо подгрызала мысль, что Олег всего лишь желает выиграть спор и сегодняшнее свидание полностью заслуга Давыдова, но Катя нещадно с ней боролась. Он всего лишь дал ей шанс — как когда-то Катя дала ему, — а уж как она им воспользуется, зависит только от нее.
Вернувшись к этой мысли раз в двадцатый, Катя неожиданно обнаружила, что библиотека закрывается, а она осталась ровно с тем багажом знаний, с каким и входила в нее. Пришлось брать шестисотстраничный учебник домой. Плечо, на котором висел рюкзак с книгами, как-то сразу грустно поникло, но Катя запретила себе впадать в уныние. После свидания, когда волнение уляжется, она соберется и все сделает. А если не сделает, тоже не трагедия. Кому, в конце концов, нужен этот матан на кафедре экологии? Катя, когда сюда поступала, рассчитывала изучать способы спасения Земли от человеческого воздействия, а вовсе не матрицы и интегралы. Как они могут помочь от загрязнения мирового океана или вымирания редких животных? Какой-то осел составил программу полсотни лет назад, и с тех пор никто даже не подумал ее откорректировать. А студенты мучились, изучая то, в чем не разбирались и разбираться не должны. И таскали пудовые учебники, будь они неладны! Катя специально сегодня бухнет его перед носом Строева: пусть знает, на что обрекает дочь. Папаша!
